Коньки — Тайц Я.М.

Вот живут брат и сестра — Костик и Тома.

Томе в августе исполнилось десять лет, и папа по­дарил ей коньки. Называются „снегурки». Это самые лучшие коньки для начинающих.

А Тома —начинающая. Она не умеет кататься, но она зимой видела, как ребята катаются, и всё время твердила:

— Папа, хочу коньки! Папа, хочу коньки!

Вот он и купил ей коньки.

Они как санки. Широкий полоз спереди загибается вверх. Сзади шпинёк. По бокам — лапки.

Вставишь шпинёк в дырочку в каблуке, завинтишь потуже ключом лапки —и мчись куда хочешь, лишь бы под ногами было хоть немного льда или крепкого снега.

Костик спросил:

— Папа, а мне коньки?

— Тебе ещё рано, пожалуй, — ответил папа, —Вот когда тебе тоже исполнится десять, тогда куплю.

Костик не стал спорить. Да и глупо было бы спо­рить сейчас, когда за окном стоит жаркий день, все ходят в майках и пьют на каждом углу газированную воду.

Потом наступила осень, и Тома начала готовиться к зиме. Ей приготовили специальный костюм для конь­ков: лыжные штаны, лыжную кофту с „молнией», ша­почку с голубым помпоном и голубой шарф, который будет развеваться на бегу.

Тома ясно представляла себе, как она выйдет на бульвар, заложит руки за спину и помчится на своих будут смотреть на неё и думать: „Как ловко бегает на коньках эта девочка в шапочке с голубым пом­поном!»

И вот выпал первый снег. Кругом сразу посвет­лело. Папа стамеской вы­долбил в Томиных каблу­ках дырки и приладил пластинки. А Тома надела свой костюм и стала при­винчивать коньки. Но снег тем временем растаял.

Назавтра выпал второй снег. Тома достала было коньки, но тут и второй снег растаял.

Тома сердилась на по­году. Каждый вечер она слушала радио. Наконец сказали: „Ожидается похоло­дание, небольшой мороз».

Тома встала рано, кину­лась к окошку — верно: ули­ца покрыта ледком. Все идут осторожно, ворчат: „Ох и скользко!»

А Тома радуется. Она по­скорее надела лыжные штаны, кофту, шапочку, привинтила коньки, повязалась шарфом и шагнула к дверям.

Вдруг нога подвернулась, и Тома схватилась за дверь, чтобы не упасть. Но дверь отворилась, и Тома повали­лась на стул. Стул опрокинулся, и Тома всё-таки упала на пол.

Костик подбежал к ней:

— Томочка, ушиблась?

— Нет, ничего. Конечно, на коньках в комнате нельзя.

Она ухватилась за стул и давай его толкать. Тол­кала, толкала, пока не выбралась со стулом на крыльцо. А там ступеньки. Как по ним спуститься? Со стулом нельзя —он широкий. А без стула страшно!

Тома постояла на крыльце, потом позвала:

— Косточка!

— Что?

— Помоги.

— Сейчас!

Костик надел пальто, шапку, валенки, вышел на крыльцо и помог Томе спуститься со ступенек.

— Так, спасибо, — сказала Тома. — А теперь я поеду. Пусти.

Тома думала, что это легко. Она заложила руки за спину, оттолкнулась — и вдруг ка-ак грохнется наземь!

Костик подбежал к ней и помог подняться. Тома вцепилась в него:

— Косточка, ой, только не уходи! Ой, держи меня, а то я падаю… Нет, я еду куда-то!

— Да я тебя держу, — ответил Костик. — Пойдём на бульвар, там лучше.

— Боюсь! — ответила Тома. — Тебе хорошо, когда ты не на коньках.

— Дай мне тогда немножко.

— Сейчас… Потом… Я сначала сама… Пойдём!

Бульвар — вот он, тут, рядом. Но как дойти до него, когда ноги едут не туда, куда нужно, а куда им взду­мается?

— Ой, сейчас упаду! Давай лучше туда меня толкай, к ступенькам… Ой, только не отпускай меня, Косточка, миленький!

Костик кое-как помог Томе вернуться к ступенькам.

Тома села, отвинтила конь­ки и легко вскочила на но­ги. Ох, как хорошо без коньков!

— Томочка, дай мне немножко!

— Сейчас, Косточка, я только ещё чуточку…

Тома побежала на буль­вар. Костик побежал за ней. Там было много ребят. Все ловко катались на конь­ках.

Тома села на скамейку, привинтила коньки, осто­рожно встала. Вдруг коньки сами собой поехали, и Тома с размаху хлопнулась на скамейку.

— Что же ты сидишь? — спросил Костя. — Боишься?

— Да нет… просто… по­сидеть захотелось!

— Тогда дай мне!

— Нет, погоди ещё не­множко…

Тома вздохнула, встала и, держась за Костика, не­решительно двинулась впе­рёд. Но тут одна нога по­ехала вправо, другая влево, и Тома растянулась во весь рост поперёк аллеи.

— Плохие коньки! — за­кричала она, лёжа на сне­гу.— На вот тебе, возьми!

Она сняла один конёк, потом другой и бросила Костику.

— Томочка, а ботинки? — взмолился Костя.

— На, вот тебе и ботинки и ключ… Всё —на!

Она сняла ботинки, сунула ноги в Костины валенки и побежала домой. А Костик остался на бульваре.

Он долго не возвращался. В обед пришёл папа:

— Где Костик?

— На бульваре.

— Что ж он там делает?

— Не знаю. Падает, наверно.

— Пойдём его искать.

Папа с Томой вышли на бульвар. И тут они уви­дели Костика. Красный, потный, с синяком на лбу, весь облепленный снегом, он весело подкатил к ним на Томиных снегурках.

Тома глазам своим не поверила.

— Научился? — крикнула она.

— Научился! — ответил Костя, лихо взял под козы­рёк и понёсся вдоль аллеи на блестящих коньках.

Пришлось папе купить ещё пару коньков. И теперь маленький Костик учит большую Тому кататься:

— Ты посмелей только, Томка, не бойся! Тогда научишься!

(Илл. Наумова В.)