Тридцать третья ножка — Варезе-Гамба Ф.

Однажды маленькая Сороконожка, совершая труд­ный переход с капустного кочана на салатный листок, упала и вывихнула себе тридцать третью ножку. Со слезами на глазах потащилась бедняжка искать того, кто смог бы вылечить её ножку. Но никому вокруг не было до неё никакого дела. Одна только болтунья и бездельница Муха вдруг пожалела маленькую Сороко­ножку и посоветовала ей обратиться к Премудрой Жабе.

Сороконожка приковыляла к пруду и стала громко звать Жабу.

Поверхность воды слегка дрогнула, потом наморщи­лась и, наконец, взволновалась. У старой Жабы уже не было прежних сил, чтобы стрелой выскочить на берег, как делали её юные правнуки. С каждым днём всё труднее было ей всплывать. Когда же она выбралась на поверхность и узнала, зачем её потревожили, то призадумалась: нырнуть ли поскорее обратно в тёп­ленькую тину или же выслушать бедную больную. На­конец Жаба решила послушать Сороконожку: её ведь сочли такой умной и учёной!

Она напялила очки и важно произнесла:

— Боль врача найдёт!

Болезнь невелика, да лечить трудно!

Правая ножка, левая ножка — подымайся понемножку!

Сороконожка внимательно слушала и терпеливо ждала, когда же поправится её ножка. Но Жаба про­должала сыпать старыми-престарыми пословицами и поговорками о ногах и о врачах, о хворях и недугах, но все они никак не помогали.

Комар,который скользил по воде и любовался сво­им отражением, подлетел к Сороконожке и пропищал ей на ухо:

— Иди-ка ты лучше к Учёной Мыши!

Несчастная Сороконожка кое-как уползла от болт­ливой Премудрой Жабы.

Учёная Мышь и вправду кое-чему училась: два ме­сяца ходила она в первый класс. Прежде всего Мышь мудро заявила, что надо найти, какая именно ножка болит. Дело оказалось нелёгким: ножек было так много и все совсем-совсем одинаковые.

Сороконожка попыталась помочь Учёной Мыши найти больную ножку, но теперь ей казалось, что болят уже все сорок ног. И она лишь запутала Мышь.

Мышь умела считать только до десяти да ещё за­зубрила несколько разных цифр: двадцать один, пять­десят, восемьсот, но до тридцати трёх никак не могла сосчитать. Она пыталась и так и сяк, но ничего у неё не выходило. И, в конце концов, Мышь со стыдом при­зналась, что вылечить Сороконожку не сможет.

Мышь насоветовала Сороконожке обратиться к за­служенному профессору Улитке. Профессор Улитка был очень образованным учёным. Он всегда носил за собой свой дом, чтобы укрываться в нём от дождя, ветра и докучливых посетителей.

Два дня карабкалась Сороконожка на серый ка­мень— жгучий днём, ледяной по ночам — и, наконец, добралась до домика профессора Улитки. Робко посту­чалась. Никакого ответа. Постучалась сильнее. На­прасно…

В отчаянии Сороконожка разрыдалась, стала громко жаловаться на свою горькую судьбу облачкам на небе. Но ведь облачка такие лёгонькие и непостоянные, и нет у них никакой охоты сочувствовать чужой боли. Тан­цуя и порхая, пролетали они над бедной Сороконожкой и беспечно уносились прочь, не обращая на неё ника­кого внимания.

Сороконожка так долго причитала, что в конце кон­цов разбудила профессора Улитку, и он волей-неволей должен был выслушать её грустную историю.

«Если я не отделаюсь от этой зануды, то она не даст мне уснуть»,— подумал профессор и решил вылез­ти из своей раковины. С высокомерным видом рассмат­ривал он Сороконожку и, пропустив мимо ушей слова благодарности, приказал ей немедленно лечь на спину.

Профессор Улитка в своё время учился в средней школе, дошёл даже до таблицы умножения. Он так гордился своими знаниями, что стал презирать всё, ка­завшееся ему слишком простым и лёгким (например, счёт: раз, два, три, четыре, пяты..). Профессор застрял на таблице умножения на цифре два. Вот и теперь он решил выяснить, какая ножка болит, а для этого стал пересчитывать ножки сразу по паре: две, четыре, шесть, восемь, десять… И так до самого конца и даже дальше, хотя стольких ножек уже не было. Никто из жителей леса никогда не мог бы досчитать до такой большой цифры! Но болела-то тридцать третья ножка, а такой цифры профессор Улитка не знал!

Считал-считал великий учёный, а потом потерял всякое терпение и, твёрдо веря в точность своего диаг­ноза, решил, что Сороконожка — попросту злостная об­манщица. И приказал, чтобы она убиралась прочь и никогда больше не смела показываться у его дома.

Несчастная Сороконожка, усталая, измученная, не посмела и рта раскрыть и, с трудом повернувшись, отправилась обратно, благо дорога её была с горы.

У подножья большого дерева она окончательно вы­билась из сил и снова безутешно расплакалась, потеряв всякую надежду на исцеление. Но счастливый случай, который подчас оказывается мудрее всех мудрецов, привёл её к большому муравейнику.

Был вечер, и муравьиотдыхали у входа в свой дом. Услышав плач, любопытные мурашки поспешили к Со­роконожке, внимательно выслушали её жалобы. Узнав, что никто из лесных учёных не сумел найти больную ножку, они решили сами взяться за это дело.

Тут сразу возникло серьёзное затруднение: муравьи совсем считать не умели. Единственное число, которое они знали, было ОДИН.

Вот они и решили, что все остальные числа им не нужны: каждый муравей должен был заняться какой-нибудь одной ножкой. А так как муравьёв было много, то на каждую ножку нашлась терпеливая и заботливая сестра милосердия. Никто из них не знал, как отли­чить больную ножку от здоровой, а поэтому, после недолгого обсуждения, было решено лечить и перевя­зать все сорок ног! Работа закипела: кто тащил целеб­ную росу, кто обмывал ножку, кто доставлял прочные травинки для перевязки. И вскоре дело было сделано: все ножки у Сороконожки перебинтованы.

Сильный ливень пронёсся над лесом, и все его оби­татели бросились в укрытия. Только Сороконожка не испугалась дождевых потоков. Она весело перебирала всеми своими сорока ножками. И главное, ни одна из них не болела. Но самое главное — она поняла, что, зная число ОДИН, можно сосчитать до сорока и дальше!

Иллюстратор Бордюг С.