Кукушкино имя

Подбил как-то мальчишка крыло у сороки. Совсем, бедная, летать не может. Забилась под крыльцо дома — там её кошка чуть не съела. Выбралась из-под крыльца — чуть в зубы собаке не попала. Тут и увидел её человек. Пожалел, подобрал, к себе домой принёс.

Всю зиму провела сорока у того человека. Крыло у неё за­жило, сорока повеселела. Стрекочет с утра до ночи, человеку все птичьи сплетни рассказывает. Надоела она хозяину хуже горькой редьки. Да куда её выгонишь — мороз трескучий на дворе, метели воют!

Наконец пришла весна. Распахнул человек окно и выпустил сороку.

Прилетела сорока в лес, выбрала ветку повыше, села и заве­рещала. Скоро все птицы в лесу, сколько их там ни гнездилось, знали, что сорока у человека всю зиму прогостевала. Стала со­рока самой знатной птицей в лесу. Все у неё расспрашивают, что да как. Всякому любопытно узнать про человека побольше.

А однажды подсела к сороке кукушка. Времени у кукушки хоть отбавляй. Никаких у неё забот нету — ведь детей своих она овсянке подкинула. И сорока рада, она поговорить мастерица.

Выслушала кукушка, что сорока натрещала, потом спраши­вает:

— А как человек — любит пение?

— Любит, — отвечает сорока. — Он и сам поёт. Только у него плохо получается. Голос толстый.

— А птичье пение любит?

— Любит. Больше всех соловья хвалит. Говорит, что таких песен ни у кого нет.

— А ещё кого хвалит?

— Жаворонка хвалит. Говорит, что, как зазвенит жаворо­нок, так весной и пахнёт.

— А про твой голос говорил что-нибудь человек?

— Ещё бы! — сказала сорока. — Каждый день про мой го­лос говорил. И трещоткой меня называл, и крикуньей, и болту­ньей, и хвастуньей.

— Не пойму всё-таки, — сказала кукушка, — нравился ему твой голос или нет?

— Да как ещё нравился! Послушает-послушает — и уши за­ткнёт. Верно, чтобы лучше мою песню запомнить.

Тут-то кукушка и спросила то, к чему весь разговор вела:

— Ну а про мои песни что он думает?

Про твои?.. — опешила сорока. — Да уж не обижайся, соседка, никогда я не слыхала, чтобы он хоть словечко про тебя сказал.

— Ни разу?

— И ни полраза! — отвечает сорока.

Кукушка всполошилась:

— Ах ты, беда какая! Он, может, и имени моего не знает?

— Может быть, — сказала сорока.

— Непременно надо, чтобы человек имя моё узнал! — ре­шила кукушка.

С тех пор она только и делает, что своё имя выкрикивает.

Пойдите в начале лета в лес, прислушайтесь. Сразу услыши­те: «Ку-ку! Ку-ку!»

Это кукушка надрывается, хочет, чтобы вы узнали, как её зовут.

Иллюстратор Кочергин Н.