Один и мёд поэзии

В Ванахейме, царстве, расположенном западнее Асгарда, обитали сильные и добрые духи ваны. Настали времена, когда, позавидо­вав богатству своих соседей, асы решили напасть на ванов. Од­нако война обернулась для них неудачей.

  Собрав огромные силы, ваны сумели выиграть все сражения и сами осадили Асгард. Дальше войну вести было неразумно, и асы предложили заключить мир. Ваны по приро­де своей были миролюбивы и сразу согласи­лись. И, как было принято у богов и духов в то время, смешали слюну в золотой чаше и сотворили из неё человека, дав ему имя Кваси́р. Соединились в нём вся мудрость и все знания асов и ванов, и стал он самым мудрым существом на свете. Он умел говорить на раз­ных языках и разбирался в самых разных об­ластях знаний.

Оказавшись среди людей, Квасир попробо­вал научить их всему, что знал, но люди не про­явили к нему интереса. Затем он отправился в Сврта́льфхейм, к тёмным гномам. Но они только и знали, что добывали в горах серебро, золото и драгоценные камни.

Скоро он попал в беду. Однажды два гнома, братья Фья́лар и Га́лар, обманом заманили его к себе. Они стали его расспрашивать, желая убедиться, что он на самом деле так сведущ в науках и умён, как о нём шла молва.

— Верен ли слух, что ты знаешь всё на свете? — спрашивали они.

— Да, — ответил им Квасир. — Во мне вся мудрость асов и ванов.

— Тогда не можешь ли нам поведать, как устроен мир? — спросили они его, чтобы уз­нать, действительно ли он так мудр.

Без сомнения, мудрейший знает всё об устройстве мира. И Квасир, не подозревая ни­чего дурного, стал им подробно рассказывать про Асгард и асов, про могучего Тора и вели­кого Одина, про хитроумного Локи и про богинь, про радужный мост Бифрёст. А ещё про добрых духов — ванов и про Ётунхейм, где живут великаны. Рассказал всё про дре­во жизни Иггдрасиль и белку Ратоток, кото­рая скачет вверх и вниз по его ветвям.

— Этот человек и правда всё знает, — решили братья Фьялар и Галар. И задумали они злое дело. Пока Квасир продолжал увлечённо делиться своими знаниями, гно­мы шёпотом договорились сами сделаться мудрецами.

— Если взять его кровь, — шепнул Фьялар Галару, — то на ней мож­но приготовить такой напиток, что мы и сами станем такими мудрыми, как он.

Галар с ним согласился. Они набросились на Квасира, смешали его кровь с мёдом и наполнили этим напитком целых три кувшина. И действительно, у них получился такой волшебный напиток, что всякий отведавший его мог стать замечательным поэтом, отчего этот напиток и был назван мёдом поэзии,

Гномы постарались скрыть ото всех, какое злодеяние совершили. Они распустили слух, что Квасир умер, задохнувшись от собственной мудрости, потому что ему не удавалось ни с кем ею поделиться.

Но однажды, не удержавшись, они похвалились великану Ги́ллингу, что вот, мол, каким волшебным напитком они обладают. Гиллинг стал просить их:

— Дайте мне попробовать этого напитка.

— Нет, — сказали братья, — мы решили им никогда и ни с кем не делиться.

— Я дам вам за него много золота, — пообещал Гиллинг. — Всего за один глоточек.

Он уже отправился за обещанным золотом, но Фьялар и Галар пожалели, что так легкомысленно проболтались. Этим двум злодеям тут же пришло в голову, что и Гиллига им нужно убить, как и Квасира, и тогда никто не узнает об их тайне.

— Погоди, Гиллинг, — сказал Фьялар. — Побудь ещё немного с нами. Или тебе неприятно наше общество?

Гиллинг всё ещё надеялся на глоточек волшебного напитка.

— Нет, что вы, напротив, — заверил он братьев.

— Ну тогда не откажись покататься с нами в лодке. Мы прекрасно проведём время. .

Гиллинг согласился.

А Фьялар и Галар выгребли на самое глубокое место и, зная, что Гиллинг не умеет плавать, перевернули лодку. Гиллинг тут же пошёл на дно и утонул.

Было ясно, что Суттунг добром не отдаст ему этот прекрасный напиток. Чтобы достигнуть своей цели, Одину пришлось пойти на хитрость. Облачившись в рубище бедного странника, Один отправился к великанам в Ётунхейм.

Вскоре он увидел перед собой огромный луг, на котором девять косарей косили траву.

— Кто вы такие? — обратился к ним Один. — И почему пот льёт с вас градом, хотя ещё рано, роса не успела обсохнуть и вряд ли вы работаете больше часа.

— Нам очень трудно, — отвечали косари, — у нас тупые косы и нам нечем их наточить. Мы — слуги великана Бауги, младшего брата Сутгунга.

— Давайте я наточу ваши косы, — сказал Один, доставая точило.

Косарям так понравились острые косы, что они стали просить Одина, чтобы он отдал им своё точило.

— Дай его мне, — сказал один из них.

— Почему это тебе? — вступил в спор второй. — Я хочу, чтобы оно стало моим.

— Вот что, — остановил их Один. — Его получит тот, кто из вас самый ловкий. Я подброшу точило, и кто его сумеет поймать первым, тот и станет его владельцем.

И он подбросил точило вверх. Косари бросились его ловить и так передрались между собой, что поубивали друг друга. Тут как раз появился сам хозяин — великан Бауги. Он увидел своих бездыханных слуг и завопил:

— Что же это за несчастье! Кто же теперь будет косить мои луга и убирать хлеб с моих полей? Трудно мне будет найти других слуг, они нынче нарасхват.

— Не огорчайся, — успокоил его Один. — Я один управлюсь за лето с работой, которую сделали бы они вдевятером.

— Как это может быть? — изумился Бауги. — Кто ты и как твоё имя?

— Меня зовут Бёльверк, — отозвался верховный бог асов. — Уверяю тебя, что сделаю то, что обещал.

— Что же ты спросишь с меня за твой труд? — поинтересовался Бауги.

— Только один глоток напитка, которым владеет твой брат, — ответил Один.

— Я не смогу тебе его дать, — возразил Бауги. — Мёдом поэзии владеет Суттунг, и он никому не разрешает даже приблизиться к нему.

— Тогда, по крайней мере, поклянись, что поможешь мне его добыть.

— Хорошо, — согласился великан. — Я дам такую клятву.

Один работал на Бауги целое лето. И он сумел сделать всё, что сделали бы девять слуг: скосил траву на лугах, высушил сено и сметал его в стога, сжал на полях хлеб, обмолотил и засыпал зерно в закрома. А когда наступила осень, потребовал от Бауги, чтобы тот выполнил своё обещание.

— Не знаю, как и быть, — сокрушённо сказал Бауги. — Дочь Суттунга Туннлёд и днём, и ночью стережёт вход в пещеру.

— Покажи мне пещеру, где спрятан мёд поэзии, — сказал Один. — Я сам придумаю, как его добыть. А ты, если понадобится, мне в этом поможешь.

— Хорошо, Бёльверк, — согласился Бауги.

Вскоре они подошли к горе, в недрах которой была пещера, где хранился мёд поэзии. Войти туда было никак нельзя, дочь Суттунга Гуннлёд — могучая великанша — не допустила бы их внутрь.

Один решил пробраться в пещеру, просверлив гору с про­тивоположной стороны. Он протянул Бауги бурав Рати и сказал:

— Что ж, раз мы не можем попасть в пещеру прямо, придётся применить хитрость. Вот тебе бурав. Приложи свою великанскую силу и пробуравь скалу до самой пещеры, где хранится мёд.

— Но проход будет слишком узким… — запротестовал было Бауги.

— А уж это не твоя забота, — перебил его Один.

Однако Бауги побаивался гнева Суттунга и сам решил околпачить Одина.

— Вот, — сказал он, — готово, Бёльверк.

Один дунул в образовавшийся проход, но ему в лицо посыпались мелкие осколки горной породы.

— Что-то ты хитришь, Бауги, — заметил он. — Если бы ты про­буравил скалу насквозь, то моё дыхание прошло бы свободно.

Пришлось Бауги снова браться за дело.

— Теперь-то уж точно готово, — заявил Бауги.

Один дунул, и дыхание его прошло беспрепятст­венно. Тогда он обернулся тоненькой змейкой и проскользнул в узкий проход.

Гуннлёд услышала, как что-то зашевелилось у неё за спиной, и вошла в пещеру.

— Ой! — вскрикнула она. — Ползи отсюда прочь, противная змея!

Но змея вдруг превратилась в прекрасного юношу.

— Кто ты такой? — изумилась великанша.

— В той стране, откуда я пришёл, все называ­ют меня Бёльверк. Однако прощай. Я попал к те­бе случайно, и мне надо продолжать путь.

— Нет-нет, постой, милый юноша! — вос­кликнула великанша, которая влюбилась в него с первого взгляда. — Прошу тебя, не уходи так скоро, побудь со мной хоть немного, дорогой мой Бёльверк!

— Я смогу побыть с тобой три дня, — ответил Один. — Но за это ты дашь мне отхлебнуть три глотка того напитка, который ты охраняешь.

— Хорошо, — согласилась Гуннлёд. — Отец наверняка накажет меня за это, но я не в силах отказаться хотя бы от трёх дней своего счастья!

И вот на исходе третьего дня Гуннлёд показала Одину три заветных кувшина.

Так пить, как старейшина асов, не мог больше никто на свете. Одним глотком осушил он первый кувшин, вторым — другой, а третьим — третий.

— Прощай, Гуннлёд, — сказал он, выходя из пещеры. И, обернув­шись орлом, полетел в сторону Асгарда.

Увидел Суттунг вылетевшего из пещеры орла и заподозрил неладное.

— Где мой напиток? — зарычал, он, кидаясь к кувшинам и видя, что они пусты. Он обернулся орлом и пустился в погоню. Тяжело было лететь Одину и он выплюнул часть мёда, пролетая над Митгардом.  Вот почему среди людей встречается немало поэтов… Один благополучно долетел до Асгарда. Суттунг, как ни старался, не сумел его догнать. А Один вылил из себя весь мёд в золотую чашу и преподнёс её своему сыну Браги. С тех пор Браги считается богом поэтов.

Иллюстратор Жданова И.