Почему ты шинель бережёшь? — Благинина Е.А.

Я вскочила, подбежала,

Письмецо отобрала.

Я его к груди прижала,

Я конверт надорвала.

А читать-то не умею!

Мама плачет — не прочтёт…

Мы сидим и плачем с нею

Просто-напросто впричёт.

Нам бы век не разобраться,

Да пришёл сосед — Лука

И прочёл письмо от братца,

Краснофлотца-моряка.

Он здоров, он фрицев лупит,

Он недаром на войне!

Он вернётся, куклу купит

И подарит куклу мне.

Бабушке Варварушке
Я связала варежки.
Думала-подумала,
Ей дарить раздумала.
Отошлю на фронт бойцу,
Вдруг достанутся отцу!
Будет рад и он, и я,
И Варварушка моя!
Ну, а если не отцу,
Так другому храбрецу.
Будет рад и он, и я,
И Варварушка моя!

А на печи-то сухо,
Тепло… Сиди себе!
К трубе приложишь ухо,
Буран поёт в трубе.

Я делаю игрушки
До самой темноты:
Из деревяшек – пушки,
Из лоскутков – бинты.
Я будто санитарка,
А печка – лазарет
Бойцам на печке жарко,
Да лучше места нет.

Здесь очень сладко спится,
Особенно в углу…
Из школы брат примчится,
Мы сядем все к столу.

Мы станем есть картошку
С топлёным молоком.
Возьмётся мать за ложку
Да и вздохнёт тайком.

Вздохнёт! А это значит,
Ей горше с каждым днём.
Она так часто плачет
О брате о моём.

О том, который в море
Уже давно в бою –
Воюет на линкоре
За Родину свою,
За наш колхоз, за речку,
За вербу у плетня,
За дом, за эту печку,
За маму, за меня…

Я забился в угол дальний,

Мне игрушки ни к чему.

С каждым часом все печальней

В нашем маленьком дому.

Будет ночь темным темна.

Где же мама? Где она?

Ну, как стужа ледяная

Ночью с ног ее свалит?!

Вдруг рванулась дверь входная,

В избу пар валом валит,

Мать ступила на порог,

Говорит: — Ты где, сынок? —

Мне хотелось крикнуть:

«Мама! Дорогая ты моя!»

Но угрюмо и упрямо

Брови вдруг насупил я.

И сказал из темноты: — А-а, здорово! Это ты?

Здравствуй, папка!
Ты опять мне снился,
Только в этот раз не на войне.
Я немножко даже удивился —
До чего ты прежний был во сне!
Прежний-прежний, ну такой же самый,
Точно не видались мы два дня.
Ты вбежал, поцеловался с мамой,
А потом поцеловал меня.
Мама будто плачет и смеётся,
Я визжу и висну на тебе.
Мы с тобою начали бороться,
Я, конечно, одолел в борьбе.
А потом принёс те два осколка,
Что нашёл недавно у ворот,
И сказал тебе: «А скоро ёлка!
Ты приедешь к нам на Новый год?»
Я сказал да тут же и проснулся,
Как случилось это, не пойму.
Осторожно к стенке прикоснулся,
В удивленье поглядел на тьму.
Тьма такая — ничего не видно,
Аж круги в глазах от этой тьмы!
До чего ж мне сделалось обидно,
Что с тобою вдруг расстались мы…
Папа! Ты вернёшся невредимый!
Ведь война когда-нибудь пройдёт?
Миленький, голубчик мой родимый,
Знаешь, вправду скоро Новый год!
Я тебя, конечно, поздравляю
И желаю вовсе не болеть.
Я тебе желаю-прежелаю
Поскорей фашистов одолеть!

Чтоб они наш край не разрушали,
Чтоб как прежде можно было жить,
Чтоб они мне больше не мешали
Обнимать тебя, тебя любить.
Чтоб над всем таким большущим миром
Днём и ночью был весёлый свет…
Поклонись бойцам и командирам,
Передай им от меня привет.
Пожелай им всякую удачу,
Пусть идут на немцев, как один…
…Я пишу тебе и чуть не плачу,
Это так… от радости…
         Твой сын.

Когда холодною зимой

Враг налетел на нас,

Пришёл однажды я домой

И вижу — свет погас.

Я в слёзы:

— Мама, ведь темно,

Ведь долгой будет ночь!—

Она смеётся: —

Всё равно

Слезами не помочь!

И керосину в пузырёк

Стеклянный налила,

Скрутила узкий фитилёк

И огонёк зажгла.

И тихий, тихий, добрый свет

Прогнал ночную тьму.

У нас темно, сыночек?

— Нет! Светло у нас в дому!

А в комнате стоял мороз,

И ветер был в гостях.

Мне стало холодно до слёз,

До ломоты в костях.

Я плачу:

— Мама, я продрог,

Я больше не могу! —

Она смеётся:

— Что ж, сынок,

И тут я помогу.

Печурка весело горит,

И варится кулеш.

— Сыночек, — мама говорит,

— Погрейся и поешь!

Я кулеша тарелку съел,

Я выпил кипятку

И с книжкой весело подсел

К слепому огоньку.

Да разве долго усидишь

— Я разморился весь.

Она опять смеётся: — Чиж! Под одеяло лезь!

С работы мама прибежит,

А я уж тут как тут;

Гулко ахнули вдали
Мирные зенитки,
И рванулись от земли
Золотые нитки.

Полетели, потекли
Сбоку, сзади, рядом,
Сухо щёлкнув, расцвели
Поднебесным садом.

Осыпаются цветы,
Падают на крышу…
… Папа, милый, это ты,
Голос твой я слышу!

— Потому я её берегу, —
отвечает мне папа, —
потому не порву, не сожгу, —
отвечает мне папа, —
потому мне она дорога,
что вот в этой шинели
мы ходили, дружок, на врага
и его одолели.

(Илл. Ермолаева А.)