В одном стойбище много чумов было. В чумах эвенки жили. Дружно, хорошо жили: охотились, рыбу ловили, в свободное время пели, плясали, играли.
Вдруг в один день над тайгой что-то сильно зашумело. Взглянули люди наверх — летит кто-то крылатый, огромный, страшный.
Это злой людоед, шаман Корэндо, был. Он большие крылья надевал, всюду летал, глотал людей.
Опустился Корэндо в стойбище, стал хватать людей. Кого схватит — живьем глотает. Никому не удалось спастись: всех поймал, всех проглотил Ко-рэндо. Одна старушка уцелела: пока Корэндо людей ловил да глотал, она под железный котел села, накрылась им, притаилась.
Старушку Корэндо не нашел.
Проглотил он всех людей, взмахнул крыльями, поднялся высоко-высоко и улетел.
Когда затих шум, вылезла старушка из-под котла. Пошла чумы осматривать. Пусто в чумах — ни одного человека нет. Заплакала старушка:
— Как одна, без людей, жить буду?
Заглянула в последний чум. Думала, и в нем пусто. Глядит — а в чуме мальчик лежит, совсем маленький.
Обрадовалась старушка. Сделала колыбельку, стала качать мальчика, стала растить его. Назвала мальчика Уняны.
Не годами — днями рос Уняны. Когда подрос, возмужал — стал на охоту ходить, стал кормить старушку.
Спросил однажды Уняны:
— Бабушка, почему во всем стойбище только ты да я? Где все наши люди? Умерли, они что ли?
— Нет, малыш, их всех в одну ночь людоед проглотил. Я под котлом спряталась, ты в чуме неведомо как уцелел. Вот я тебя и выкормила, вырастила.
— Куда же этот людоед ушел? Скажи мне!
— Сказала бы, да сама не знаю… Рассердился сильно Уняны. Решил найти людоеда,
наказать его. Пошел в тайгу, поймал дикого оленя, привел в чум к бабушке:
— Бабушка, не этот ли съел людей?
— Нет, малыш, нет, не он! Это добрый зверь. Это олень. Сведи его туда, где поймал, и отпусти.
Послушался Уняны бабушку, отвел дикого оленя в тайгу и отпустил. Сам стал людоела искать. Увидел росомаху, поймал, притащил в чум, к бабушке:
— Бабушка, не она ли погубила всех наших людей?
— Нет, малыш, нет, — это росомаха. Она ни в чем не виновата. Отнеси ее на то место, где поймал, и отпусти.
Уняны послушался бабушку. Отпустил росомаху. Поймал лося, в чум привел:
— Бабушка, не этот ли съел людей?
— Нет, малыш, нет, не он. Это лось. Он не ест людей. Отведи его туда, где поймал, и отпусти.
Отпустил Уняны лося, поймал волка. Привел в чум, спрашивает:
— Не он ли съел наших людей?
— Нет, малыш, нет, не он. Это волк. Отпусти его!
Уняны волка отпустил, медведя поймал. Бабушка и медведя велела отпустить.
Так Уняны таскал к бабушке всех зверей — больших и маленьких. И всех бабушка велела ему в тайгу отпускать и не обижать.
Затосковал Уняны — не знает, что делать. Заметила это бабушка. Не вытерпела, сказала:
— Малыш, не ищи людоеда в тайге! Обликом он похож на огромного человека. Прилетел он к нам на крыльях, как птица, и улетел обратно, а куда — не знаю. Знаю только, что это злой шаман Корэндо.
Перестал Уняны ходить в тайгу. Выпросил у бабушки крышку от большого котла, достал молоток и принялся ковать для себя крылья. Целый день у огня сидит, кует. Долго ковал. Выковал, стал бабушку спрашивать, хороши ли крылья.
— Нет, малыш, не очень хороши: у Корэндо крылья больше!
Снова принялся Уняны за работу. Стал делать крылья больше.
Когда сделал, захотел испытать их. Поднялся в небо и спрашивает бабашку:
— Бабушка! Корэндо летал на такой высоте, как тетерев?
— Нет, малыш, выше!
Уняны опять стал ковать. Еще больше сделал крылья, снова в небо поднялся, бабушку спросил:
— Бабушка! Корэндо летал так же высоко, как рябчик?
— Нет, малыш. Корэндо выше летал! Он летал, как теперь ты летаешь, не ниже. Чтобы победить Корэндо, надо сделать крылья больше, чем у него. И летать надо выше, чем он летает! Помни: Корэндо — большой и сильный!
Уняны не огорчился, не отступил, опять за работу принялся. Без отдыха сидит у Огня, молотком стучит — железные крылья мастерит.
Еще больше сделал крылья. Поднялся в небо испытать их. Летает, сам бабушку спрашивает:
— Бабушка, скажи: повыше или пониже меня летал Корэндо?
— Теперь ты летаешь выше Корэндо! Он пониже летал!
Поднялся Уняны на большую высоту и увидел вдалеке огромный чум. Полетел в ту сторону.
Прилетел Уняны к тому чуму, увидел стойбище, увидел место, где опускался Корэндо на землю. Стал кружить над чумом. Кружит, сам поет:
Выходи, Корэндо, из чума:
Прилетел я с тобою сражаться!
Долго пел. Корэндо из чума не вышел: его в чуме не было. Вышла из чума женщина, жена Корэндо, и пропела:
Эх ты, глупец, глупец!
Тоже нашелся какой:
Хочет с Корэндо равняться!
Корэндо — могучий шаман,
Его победить невозможно!
Если ты смерти ищешь,
Тогда и лети к Корэндо!
Показала она Уняны, куда ему лететь. Взвился он и полетел дальше. Долго летел.
До второго чума долетел. Увидел место, где Корэндо на землю опускался. Закружил Уняны над чумом, запел свою песню, стал вызывать Корэндо на битву:
Выходи Корэндо из чума:
Прилетел я с тобой сражаться!
Вместо Корэндо из чума вышла вторая его жена и пропела ему в ответ:
Корэндо — могучий шаман,
Его победить невозможно!
Если ты смерти ищешь,
Тогда и лети к Корэндо!
Пропела она свою песню и указала Уняны, куда ему лететь. Замахал он крыльями и полетел. Долго летел… Увидел третий чум, стал вызывать Корэндо. Но и там Корэндо не было. Полетел Уняны в четвертое стойбище. Но и там людоеда не нашел. Полетел в пятое — и там его не застал. Побывал на шестом — увидел не Корэндо, а шестую его жену. От нее и узнал Уняны, что Корэндо сейчас живет в седьмом стойбище. И все жены Корэндо, с которыми Уняны разговаривал, пели ему одну и ту же песню:
Корэндо — могучий шаман,
Его побить невозможно!
Если ты смерти ищешь,
Тогда и лети к Корэндо!
Но их слова не испугали Уняны. Полетел он дальше, к седьмому чуму Корэндо. Прилетел, закружил над чумом людоеда и запел:
Выходи, Корэндо, из чума:
Прилетел я с тобою сражаться!
Пение Уняны услышала седьмая жена Корэндо. Она вышла и запела в ответ:
Не тревожь, не буди Корэндо!
Корэндо — могучий шаман.
Я не стану будить Корэндо.
Он высоко на крыльях взлетит,
Он тебя непременно убьет —
Перед ним ты слаб, беззащитен!
Но и она не испугала Уняны. Он стал кружить все ниже и ниже и пел все громче и громче:
Корэндо погубил мой народ.
Я хочу отомстить ему!
Я хоть мал, но его не боюсь!
Поскорее буди его!
Вошла жена Корэндо в чум и разбудила его. После того она вышла к Уняны и снова запела:
Могучий Корэндо проснулся,
Он сейчас надевает крылья.
Сейчас он выйдет из чума
И будет с тобой сражаться!
Уняны стал кружить над самым чумом Корэндо, смело стал вызывать его:
Корэндо! Корэндо! Корэндо!
Скорей выходи на битву!
В ответ из чума раздался хриплый голос людоеда:
Уняны! Уняны! Уняны!
Подожди, подожди немного!
Поем я, поем сначала!
Уняны запел:
Зачем тебе есть, Корэндо?
Недолго тебе жить осталось:
За наших людей отомщу я!
Хриплым голосом Корэндо ответил ему:
Уняны! Уняны! Уняны!
Подожди, пока я обуюсь!
Уняны запел:
Зачем тебе обуваться?
Недолго тебе жить осталось:
За наших людей отомщу я!
Корэндо запел:
— Уняны! Уняны! Уняны!
Подожди, я крылья надену!
Но Уняны не отставал от него и настойчиво пел:
Корэндо! Корэндо! Корэндо!
Выходи, выходи скорее!
Чего ты медлишь, Корэндо?
За наших людей отомщу я!
Тут огромный, толстый, тяжелый Корэндо вылетел из чума и бросился на Уняны. Но легкий, проворный Уняны быстро и ловко поднялся высоко в небо. Корэндо машет своими крыльями — хочет выше Уняны подняться. Но Уняны все у него над головой кружит, не отстает от негр.
Долго летали. Уняны все время выше Корэндо летает — не может Корэндо его догнать, не может ударить. Стал Корэндо уставать, запел:
Уняны! Уняны! Подожди, подожди!
Пониже, пониже спустись!
На такой высоте не умею биться —
Кружится у меня голова!
Засмеялся Уняны, ответил людоеду:
Корэндо! Корэндо! Корэндо!
Почему это голова закружилась?
Я к тебе спускаться не буду!
За наших людей с тобой сражаюсь,
За братьев, сестер тебе отомщу я —
Сломаю, сомну твои крылья!
Кинулся Уняны на Корэндо, стал кругами летать над ним.
Летает, сам громко поет:
Корэндо! Корэндо! Корэндо!
Перестанешь глотать людей.
Перестанешь опустошать стойбища —
Пришел теперь твой конец!
Налетел он на Корэндо и сломал ему крылья. Упал толстый Корэндо камнем, ударился о землю, брюхо его лопнуло.
И вышли из его брюха все люди, которых он проглотил. В свое стойбище, в свои чумы все пошли. Снова жить стали!
Иллюстратор Рыбачук Д.
1
1
1
