Собрался чабан к хозяину в город. Притащил за уши беднягу осла из стойла и стал снаряжать в дорогу.
Положил чабан на осла подстилку, на подстилку седло деревянное, на седло-сермягу. Подтянул подпругу потуже, посмотрел — ладно, можно теперь и товар нагружать.
Взял чабан четыре большие тыквенные бутыли с молоком и повесил их на осла — две справа, две слева. Потом принёс восемь кругов овечьего сыру и их на осла навьючил: четыре справа, четыре слева. Ну, — думает, — хватит! Да не тут-то было: как раз накануне приехали два хозяйских сынка на сыроварню, — надо и их отвезти! Делать нечего, взял— чабан два коврика, бросил их на седло поверх сермяги, посадил на них ребятишек да не как-нибудь, а спиной друг к другу, чтобы не подрались в дороге, друг дружке глаза не выцарапали.
Умаялся чабан. Стоит — пот с лица утирает. Вдруг — откуда ни возьмись — блоха: прыгнула чабану на рукав, с рукава на осла, посмотрела направо, посмотрела налево, и забилась в складки мягкой подстилки. “Посижу, — думает, — в тени. День-то сегодня жаркий. Сосну часок, а там погляжу, что будет”.
Взял чабан в руки палку, свистнул, крикнул и погнал, осла по дороге в город. Солнце палит, а чабан всё идёт да идёт, — знай себе осла подгоняет. Пот градом с чабана льёт, ребятишек совсем разморило, у осла от тяжести ноги гнутся, а блохе что? Спит на мягкой подстилке, на ослиной спине, как в люльке, качается!
Только к вечеру добрались они до города и въехали на хозяйский двор. Тут и блоха проснулась. Из-под подстилки выскочила, осмотрелась, а как увидала, что за гора возвышается у осла на спине, — расхвасталась, раскричалась:
— Ай да я! Смотрите, добрые люди, какую я тяжесть тащила! Вот я какой богатырь! Никто со мной силою не сравнится!
Так сказала блоха и прыгнула чабану на рукав.
Носит чабан поклажу в дом, а блоха сидит у него на рукаве и смеётся:
— И эта тяжесть мне нипочём! Вот я какие сыры таскаю!
Разгрузил чабан осла и принялся ослаблять подпругу, чтобы снять с осла деревянное седло.
Досада взяла блоху:
— Ишь ты! Я на себе такую тяжесть несла и то не пикнула, а чабан за дурнем-ослом ухаживает. И осёл-то хорош — стоит, голову повесил, ноги согнул, чуть на бок не валится — совсем раскис. Я меньше его уха и то не жалуюсь. Дай-ка я его проучу, лентяя!
Недолго думая, прыгнула блоха прямо ослу На морду и укусила изо всех сил.
Вздрогнул осёл, брыкнулся, опрокинул бутыли — всё молоко разлил. Чабан рассердился да как ударит осла палкой — как раз по тому месту, где сидела блоха. Так стукнул — ничего от богатырской блохи не осталось.
Ну что ж — так ей и надо: не работала, так не хвастай.
10
8
9
2
3
4
