В давние времена в Китае жил юноша из рода Гао. Однако никто в городе не осмеливался называть его просто Гао, потому что он был не какой-нибудь обыкновенный юноша, а очень умный. Несмотря на молодые годы, он уже успел сдать экзамены на первую учёную степень. А тот, кто сдаёт экзамен на первую учёную степень, получает звание сюцая. С тех пор все кругом, даже отец с матерью, именовали юношу не иначе, как господин сюцай Гао.
Когда господин сюцай Гао проходил по улице, ему низко кланялись и почтительно уступали дорогу. И он вполне этого заслужил. Вот посудите сами.
Сюцай Гао прочёл столько книг, что если б их собрать вместе, они не поместились бы и на большой телеге. Он исписал столько бумаги, что если б сложить все листы, на которых Гао выводил кисточкой иероглифы, они заняли бы половину просторной комнаты.
О чём бы ни зашёл разговор, сюцай Гао к месту и не к месту приводил пять-шесть изречений из древних книг. При этом всякому было ясно, что он выказал лишь тысячную долю своих познаний.
Словом, сюцай Гао достиг такого совершенства, что умел длинно и скучно рассуждать о любом предмете. Вдобавок ко всему Гао обладал великим поэтическим даром, и стоило ему пройти семь шагов по комнате, как в голове его складывались звучные стихи, словно две капли воды похожие на стихи старинных поэтов.
С такой учёностью сюцаю Гао, конечно, ничего не стоило бы сдать экзамен и на следующую учёную степень. Поэтому, как только Гао узнал, что в главном городе провинции скоро будут экзаменовать на учёное звание цзюйжэня, Гао стал собираться в путь.
Проводить его пришли все родные. В один голос они говорили:
— Господин сюцай Гао! Ваше учёное имя наверняка будет стоять первым в списке. Как говорится в одном из ваших изречений: «Одним шагом вы подниметесь на небо, и тогда остальным будет далеко до вас!»
Соблюдая скромность, Гао только утвердительно кивал в ответ. Про себя же он думал: «С моими-то талантами да не получить степень цзюйжэня! Есть ли что-нибудь, чего я не вычитал в книгах!? Недаром гласит пословица: «Еще не вышел сюцай за ворота, а уже знает все дела Поднебесной». Право, пословица будто про меня сложена».
И вот сюцай Гао прибыл в главный город провинции. Он сразу же отправился к большому зданию на площади, где уже толпились соискатели высокого звания цзюйжэня. Стражник обыскивал каждого входившего, чтобы тот не пронёс с собой книг иди заранее написанных сочинений. Когда дошла очередь до Гао и рука стражника коснулась его плеча, сюцай презрительно усмехнулся. Пусть обыскивают его, как хотят, он всё равно пронесёт с собой тысячи мудрых книг и сотни учёных сочинений. Никакому стражнику их не обнаружить, потому что все они хранится в голове Гао.
В маленькой комнате, где уже были приготовлены все принадлежности для письма, экзаминатор объявил сюцаю Гао тему сочинения. Ученый юноша рассмеялся. Но так как вслух смеяться было невежливо, он смеялся про себя — на такую лёгкую тему он мог написать сочинение еще десять лет тому назад. Правда, тогда ему пришлось бы смотреть, как рука выводит на бумаге иероглифы. А сейчас он может это сделать и с закрытыми глазами.
Гао и в самом деле закрыл глаза и принялся размышлять.
«Если император выбрал такую тему, — значит, она трудна для других экзаменующихся. А если она трудна для других экзаменующихся, то он, Гао, напишет лучше всех. Экзаминатор прочтёт его сочинение и удивится его талантам и познаниям. Он приколет к его халату знак отличия и поздравит с новым званием. Гао станет господином цзюйжэнем Гао. А это звучит значительно лучше, чем господин сюцай Гао. Но господин цзюйжэнь Гао звучит много хуже, чем господин цзиньши Гао. Чтобы достичь звания цзиньши, надо лишь сдать третий экзамен на третью учёную степень. Гао без труда сдаст и его. А если так, то почему бы ему не сдать и главные экзамены в императорской академии? После этого слава о нём, несомненно, дойдёт до ушей императора, и сам император, дивясь его мудрости, внесёт своей кисточкой имя Гао в список лучших учёных Поднебесной. Тогда Гао получит право носить красный халат с зелёной оторочкой и гулять в императорских парках. А потом император выдаст за него замуж свою дочь. Гао и тут нисколько не возгордится — истинному учёному подобает быть скромным. Пусть за него гордятся жители города, в котором он родился и который он осчастливит своим возвращением. Он не станет обставлять слишком пышно это событие. Восемь носильщиков понесут его паланкин и десять скороходов побегут перед паланкином, держа разноцветные фонарики. На каждом фонарике будет начертан его полный титул, чтобы Гао самому не пришлось его повторять. Впрочем, невежественным горожанам и не выговорить его полного титула. Но Гао не обидится; достаточно и того, что они станут называть его: «Господин императорский зять». Гао украсит свой родной город великолепным дворцом, а над воротами повесит большой гонг. Народ станет толпиться на площади перед дворцом, надеясь хоть одним глазком поглядеть на прославленного земляка. И когда Гао захочется сказать какое-нибудь изречение или прочесть сложенные им прекрасные стихи, он выйдет к народу. Чтобы возвестить, что первый ученый Китая сейчас будет говорить, слуги ударят в гонг. Гонг загудит, призывая толпу к вниманию… Данн! Данн…»
Тут и в самом деле загудело — «данн! данн! данн!» — только не у ворот дворца императорского зятя, а в здании, где шёл экзамен.
Это означало, что время, отведённое для сочинения, истекло.
На следующий день господин сюцай Гао прочёл своё имя в списке экзаменовавшихся. Оно, и вправду, стояло первым, но только… под красной чертой — в списке тех, кто не выдержал экзамена.
Иллюстратор Конашевич В.
10
7
4
2
1
2
