О временах калифа Гаруна Эль-Рашида сложено столько сказок, сколько звёзд сияет на ночном небе. Как звёзды светят нам издалёка, так и сказки уводят нас в далёкие времена.
Одна из них повествует о том, как однажды калиф, озаботившись безрезультативностью своих трудов и впав от этого в тоску, призвал к себе визиря по имени Джафар и попросил совета.
Визирь несколько минут задумчиво теребил бороду, а затем произнёс:
— Нам нужно отправиться туда, где нет места печали и грустным мыслям. Давай облачимся в простые одежды и пойдём к народу. Возможно, случится что-то забавное и мы избавимся от хандры.
Гарун с радостью согласился. Прихватив для компании палача Масрура, они втроём отправились бродить по узким тихим улочкам Багдада. Так ходили они, пока вечерний ветерок не донёс до их ушей чью-то беззаботную песенку:
Как ты сияешь в моём стакане
И переливаешься всеми цветами
На солнце!
Я пью снова.
Неподалеку за углом они увидели небольшой дом с пятиугольным двориком. В освещённом окне мелькал силуэт человека с кубком в руке.
— Вот там-то я и исцелюсь от плохого настроения, — произнёс калиф. — Масрур, вели им открыть нам.
Масрур постучал в дверь, и тотчас из окна высунулась огромная голова. Незнакомец крикнул:
— В чём дело, бродяги? Что вам надо? Калиф с трудом подавил смех:
— Мы иноземные купцы и хотим немного отдохнуть в твоём доме.
Голова исчезла, и через минуту в дверях показался хозяин дома. Это был поистине великан, которому ничего не стоило одним ударом положить всех троих.
— Не похожи вы на купцов, — проворчал он недовольно. — Ну да ладно, входите. Только не ждите, что я буду обращаться с вами как с господами. В этом доме вы не получите ни крошки и ни глотка. И обещайте, что ни единым словом не обмолвитесь о том, что видели и слышали здесь!
Все трое пообещали и торопливо вошли в дом. Внутри был накрыт роскошный стол — деликатесы, сладости, свежие фрукты, вино.
Гости уселись было за стол, однако хозяин повёл себя совершенно неподобающе: ничего им не предложив, принялся есть и пить. Мало того, обращаясь к Джафару, невежда заявил:
— Ты, с усами, и не думай, что можешь отпить хоть глоток или съесть хотя бы крошку. У, сундук самодовольный!
Следующим предметом его насмешек стал чёрный Масрур:
— Думаешь, что можешь выпить вина, цветной распутник, кувшин бездонный? Так ты просчитался!
Когда настала очередь калифа, он так захохотал, что даже повалился на спину.
Наступило утро, всё было съедено, а вино выпито, и Гарун спросил великана:
— Скажи нам, уважаемый, кто же ты такой, что можешь устраивать такие пиры?
— Эх вы! — закричал великан. — Так ничего и не поняли! — И уже спокойнее добавил: — Меня зовут Басим, я кузнец. Каждый день приносит мне неплохую выручку: пять серебряных динаров — но это после двадцати лет работы. Ночи я провожу за роскошным столом, а утром опять иду в кузницу. Эта моя жизнь, и никто не помешает мне делать то, что хочу.
— Значит, скоро тебе на работу? — с угрозой поинтересовался калиф.
— Не раньше, чем расправлюсь с тобой, разбойник. Увидишь, что я с тобой сделаю, когда рассветёт!
Гарун Эль-Рашид засмеялся вставая:
— Мы всего лишь иноземные купцы. Что мы можем? Я просто пошутил.
Распрощавшись с Басимом, гости покинули дом, но оскорблений и унижений, которые испытали в ту ночь, не забыли. Калиф решил, что дерзкий кузнец должен получить по заслугам, и утром призвал к себе начальника стражи:
— В течение трёх дней, начиная с сегодняшнего, я запрещаю работу в кузницах. Кто ослушается, будет казнён.
Бедный Басим! Едва услышав дурные вести, он вспомнил своих ночных гостей. Только этого ещё не хватало!
В печали, кляня свою жизнь, кузнец отправился в бани.
— Что случилось, Басим? — раздался голос старого друга, банщика Халида.
Кузнец поведал ему свои печали, проклиная эту никчёмную жизнь.
— Не отчаивайся, — заявил Халид, похлопав друга по плечу. — Поработай три дня у нас, а потом вернёшься в свою кузницу.
Так, вместо того чтобы стучать молотом, в течение трёх дней Басим массировал клиентам ноги и втирал в их тела благовония. К каждодневной полуденной молитве он, как и прежде, получал пять серебряных монет и весело шагал к дому. «Оказывается, быть банщиком вовсе не плохо, — размышлял Басим. — Работа не пыльная, а деньги те же».
Наступила ночь, в небе над башнями Багдада взошла полная луна. Как и прежде, окна Басимова дома ярко светились, а по округе разносилось разудалое пение. И снова в дверь к нему постучали.
— А вот и вы пожаловали! — закричал кузнец, впуская старых знакомых.
Вино уменьшило ярость Басима, и на сей раз хозяин пригласил гостей за стол.
Гарун Эль-Рашид оставался спокоен, пока не узнал, где Басим заработал денег на очередной ночной пир.
— Хочешь знать, откуда деньги? — закричал кузнец. — Так знай же: я работал в банях!
— А что, если и бани закроют? — спросил правитель.
— Интересуешься, да? Ах ты, птичий помёт! Убирайся вон из моего дома!
Трое спутников приложили немало усилий, чтобы утихомирить разъярённого кузнеца, и лишь на рассвете покинули его дом.
Гарун Эль-Рашид, нетерпеливо качая головой, строил планы, как наказать нечестивого Басима. В тот день, едва усевшись на царский трон, он издал указ о закрытии всех багдадских бань на три дня. Жители города были недовольны, а больше всех возмущался Басим. Угораздило же его проговориться ночным гостям! Он чувствовал себя самым несчастным человеком в городе. Теперь ему придётся опять искать работу.
Басим целый день ходил по домам, но ему везде отказывали — по городу уже поползли слухи, что он приносит несчастье. Измотанный поисками, вернулся кузнец домой, и вдруг его взгляд упал на валявшуюся в углу шаль. Решив, что вполне сможет продать шаль за пять динаров, кузнец схватил её и поспешил на базар. По дороге он первым делом зашёл в медресе, где омыл лицо и руки, а также помолился за успех предстоящего дела, затем, побрызгав водой на шаль, надел её на голову поверх тюрбана так, чтобы покрыла спину.
В раздумье, как бы повыгоднее сбыть свой товар, стоял Басим возле ворот медресе, когда к нему подошла женщина:
— Господин, я вижу — ты посыльный из суда, а у меня большая неприятность.
«Вот так удача! А ведь и правда: у меня такая же шаль, как у судейских», — подумал Басим, а вслух сказал: — Что за беда с тобой приключилась? Помогу в любом деле.
— Я хочу пожаловаться на своего мужа, сапожника. Перед свадьбой он обещал мне пять динаров, но до сих пор не дал ни одного, — расплакалась женщина.
— Веди меня к нему. Он за всё заплатит! — загремел кузнец.
—Может, зайдём сначала к судье за подписью? — робко предложила жена сапожника. — Я могу и сам подписать все документы.
Женщина дала Басиму два динара и сказала:
— Возьми за труды. Мастерская моего мужа здесь, за углом.
Взяв монеты, Басим бросился в мастерскую, схватил сапожника и, угрожая деревянной колодой, взвалил себе на спину.
— В чём дело? Куда ты меня тащишь, господин? — воскликнул сапожник, дрожа от страха.
— В суд. Ты не отдал жене обещанные пять динаров, — заявил Басим.
— Подожди, я сейчас всё объясню. Остановись на минуту! — принялся умолять сапожник и колотить кузнеца по плечу. Тот наконец остановился, спустил его на землю и, угрожающе выкатывая глаза, прогремел:
— Ну, живо говори!
— Послушай, обещаю, что улажу все дела с женой, только не тащи меня в суд…
— А кто заплатит мне за работу? — грозно вопросил Басим.
— Вот возьми в качестве компенсации три динара.
— Ты мне больше должен, — заявил кузнец, грозя сапожнику пальцем, однако, получив монеты, милостиво отпустил пленника.
Довольный, Басим отправился домой, по дороге накупив в лавке еды для ночного пира.
Вечером он по обыкновению наслаждался жизнью, как будто завтра никогда не настанет, и походя размышлял, закроет ли калиф теперь все суды. Если так, то он за это дорого заплатит. Теперь Басим покажет этой троице!
В бутылке осталось совсем мало вина, когда к Басиму опять нагрянули гости. Как всегда, кузнец тут же позабыл о своём решении держать язык за зубами и опять принялся издеваться над прибывшими, в конце концов проговорившись, как выдал себя за помощника судьи и как теперь намерен зарабатывать на жизнь.
Калифу этого было вполне достаточно. На следующий день первое, что он сделал, это призвал верховного судью Багдада и приказал:
— До меня дошли слухи, что в суде развелось слишком много помощников, которые морочат людям голову. Иди и допроси каждого. Тем, кто действительно помогает судьям, добавь жалованье, а самозванцев прикажи бить палками в назидание другим!
Приказ калифа не слишком удивил судью, поскольку подобные проверки проводились время от времени и раньше, и он поспешил в медресе, где каждое утро собирались помощники судей.
В тот день явился на собрание и Басим. Стража, работая палками и плётками, окружила присутствующих, после чего верховный судья начал допрашивать каждого по отдельности, проявляя чрезмерную дотошность. Вскоре понял кузнец, что не избежать ему наказания. Избитый палками почти до бесчувствия, изгнанный из медресе, весь в синяках и шишках, брёл он домой и думал уже не о пяти динарах, а о том, как бы поскорее убраться из Багдада.
Добравшись наконец до своего жилища, Басим заглянул в чулан, но там было пусто, так что в дорогу взять нечего. Вдруг на полу он заметил ножны от старой сабли, а на стене — дубину. Какое-никакое, а всё же оружие.
Подпоясался кузнец, заткнул за пояс ножны, положил в них деревяшку, прихватил и дубину — авось пригодится. Теперь он готов был покинуть этот город.
Только не зря говорят: человек предполагает, а Бог — располагает. Проходя по базару, он был так занят своими мыслями, что не заметил, как оказался в толпе зевак, окруживших двух драчунов, которые мутузили друг друга, таскали за бороды и волосы, пока на лицах не показалась кровь. Никто из собравшейся толпы не осмеливался их разнять, пока не появился великан с поднятой здоровенной дубиной. Драка тут же прекратилась, обидчики угомонились, наступила тишина. Затем хозяин базара выступил вперёд:
— Позволь поблагодарить тебя, начальник охраны, за то, что восстановил порядок, и прими от нас эти динары, а драчунов отведи к калифу, чтобы наказал по справедливости.
«Горожане считают меня охранником калифа, — подумал Басим. — Какая удача!»
Кузнец повёл нарушителей спокойствия во дворец к настоящему начальнику охраны Гаруна.
Рост Басима и уверенная манера держаться произвели на стражников такое впечатление, что они немедленно приняли его за своего, хотя никогда раньше не видели, и беспрепятственно пропустили к начальнику. Вероятно, сам начальник дал ему важное поручение.
Жизнь опять улыбнулась Басиму. Он тотчас забыл прежние обиды и принялся готовиться к вечеру, предвкушая, как на этот раз выбросит купчишек из своего дома.
Гарун Эль-Рашид с нетерпением ждал, когда над Багдадом опустится ночь, чтобы можно было наведаться к кузнецу, однако визирь Джафар и палач Масрур принялись переубеждать калифа:
— Не стоит больше ходить к Басиму. Чаша его терпения наверняка переполнилась после урока, который ему преподали.
— Давайте возьмём с собой пять фаршированных цыплят, чтобы завоевать его расположение. Я хочу убедиться, что кузнец расстроен и голоден, — ответил правитель, как будто и не слышал их.
С калифом не спорят, и лже-купцы, покинув ночью дворец через маленькую потайную дверцу, отправились знакомой дорогой. Едва показался дом кузнеца, как услышали они знакомую песенку:
Как ты сияешь в моём стакане
И переливаешься всеми цветами
На солнце!
Я пью снова.
Спутники в недоумении переглянулись.
— Он неисправим, — заметил Джафар.
— Сейчас узнаем, как ему удалось заработать сегодня, — гневно воскликнул калиф, ускоряя шаг.
Едва они постучали в дверь, Басим как ни в чём не бывало высунулся из окна и закричал, размахивая дубиной:
— Убирайтесь отсюда подобру-поздорову, а не то проучу!
— Мы пришли попрощаться, — миролюбиво сказал Гарун. — На рассвете уезжаем, вот и решили тебя угостить.
Кузнец, учуяв аромат жареных фаршированных цыплят, не нашёл в себе сил отказать.
— Давайте их сюда, завистники, нахлебники, вечно голодные! Только вам ничего не перепадёт, так и знайте! — ревел он на лестнице. — Я вас не боюсь, разбойники, хоть самого Аллаха зовите! Теперь у меня могущественный хозяин!
Калиф не верил своим ушам: Басим причисляет себя к его самым преданным слугам! И в голове у правителя тут же созрел план.
На следующее утро он приказал начальнику охраны прислать к нему четырёх стражников, среди которых был и кузнец.
«Что бы это значило? — встревожился Басим. — Почему же не везёт-то так?»
Однако он и предположить не мог, что задумал Гарун.
— Стража моя, — начал калиф, скрывая лицо под шалью, чтобы кузнец не узнал его, — я хочу поручить вам почётную задачу. Выполните — докажете мне свою преданность и получите награду, а если нет — лишитесь головы!
По сигналу Гаруна Эль-Рашида в комнату ввели четырёх разбойников, осуждённых на смертную казнь за убийства.
— А теперь покажите, на что вы годитесь: отрубите им головы!
«Вот мне и конец. Сегодня я предстану перед Господом, — задрожал Басим. — Как же деревяшкой головы-то отрубишь?!»
Гарун, Джафар и Масрур еле сдерживали смех.
Когда первых трёх разбойников обезглавили и унесли их тела, калиф обратился к Басиму:
— Теперь твоя очередь.
— Позволь сначала рассказать нашу семейную легенду, — начал кузнец. — Речь идёт о сабле, которая передаётся у нас из поколения в поколение. Эта сабля сама вершит суд. Опускаясь на шею невиновного, она превращается в дерево. Если же человек виновен, из её клинка вырывается молния и убивает его.
— Ну что же, давай посмотрим на твою чудо-саблю, — усмехнулся калиф.
Кузнец достал из ножен деревяшку и ударил ею по шее разбойника.
— Он невиновен, господин, вели отпустить его! — выкрикнул кузнец и, словно в испуге, отступил назад.
Гарун Эль-Рашид, не в силах больше сдерживаться, принялся хохотать до упаду, а за ним и Джафар с Масруром.
Отсмеявшись, калиф наконец повернулся к кузнецу:
— Ну, Басим, теперь вижу, что ты непобедим! Назначаю тебя командиром стражи.
Иллюстратор Вилгусова Х.
4
5
4
2
2
2
