Как Абу-Касим стал верховным судьей — арабская сказка

Множество образованных людей: учёных, астрологов, философов, военных, — а также простых горожан, кото­рые толпятся на каждом базаре, пытались найти выход из этой ситуации, но не могли.

Когда всем уже казалось, что такой человек никогда не сыщется, обычный барабанщик Абу-Касим выступил вперёд и заявил, что нашёл выход. Я назвала его обыч­ным, но это не совсем так: Абу-Касим был жаден и прижимист настолько, что за динар, а то и меньшую монету мог проползти от Багдада до Басры.

Его привели во дворец калифа. Барабанщик приказал принести большой чан с водой и, взяв купца из Басры за руку, приказал ему:

— Сожми пальцы в кулак.

Абу-Касим опустил его руку в воду, а затем сказал купцу:

— А теперь разожми кулак, только медленно!

Когда купец проделал всё это, Абу-Касим попросил:

— Подойди и скажи нам, что у тебя в руке.

— Ничего, — глупо ответил купец.

— Ага! Значит, «ничего» у тебя уже ты снова его требуешь? — воскликнул барабанщик сердито. — Побыстрее убирайся из суда, пока стража не поймала и не побила тебя плётками!

Купец понёсся прочь со всех ног, а стража с плёт­ками — следом. Гарун Эль-Рашид смеялся так, что повалился на спину, однако он про своё обещание не забыл и назначил Абу-Касима верховным судьёй, поручив ему также всё судебное делопроизводство.

Туфля Абу-Касима

Хотя Абу-Касим не играл теперь на барабане, а восседал вместе с государственными мужами в диване правителя, от своих дурных привычек не избавился: по-прежнему оставался скрягой из скряг.

Стараясь не тратить ни медяка, верховный судья любил поесть в гостях, ходил в одной видавшей виды туфле, которая выглядела так, будто он нашёл её на помойке, и даже не посещал бани, что вынуждало горо­жан зажимать носы, когда судья оказывался поблизости.

«Подожди, заплатишь ты за свою жадность», — говаривал ему Гарун Эль-Рашид, даже не подозревая, насколько был близок к истине.

А виной всему стала та самая туфля Абу-Касима. У судьи долгое время не было пары туфель, и он обхо­дился одной. Весь Багдад потешался над ним, и лишь когда эта туфля совсем истрепалась и ходить в ней стало невозможно, Абу-Касим решил с ней расстаться.

Решение это пришло к судье, когда он сидел на террасе своего нового дома. Не раздумывая забросил он туфлю на крышу к соседу, и она провалилась в дыру, имевшуюся там. Тотчас послышался звон разби­того стекла, грохот падающих кувшинов, а под конец раздался оглушительный удар!

Абу-Касим и не попытался скрыться с террасы, когда его сосед, аптекарь, со злосчастной туфлей в руке выбе­жал из дому и закричал:

— Я заставлю тебя заплатить за ущерб всё до послед­него динара!

Судье пришлось отправиться в суд, чтобы оценить причинённый ущерб.

Туфля упала на полку, где стояло множество неболь­ших пузырьков с духами, и они покатились на драгоценную вазу. В результате разбились вдребезги и пузырьки, и ваза. Теперь весь дом соседа благоухал ароматами мускуса, амбры, алоэ, розы и бог знает чего ещё. Запах был так силён, что, проходя мимо, Абу-Касим едва не задохнулся.

— Что же это такое! Горе мне, горе! — стенал судья, понимая, что придётся выложить кругленькую сумму.

И не ошибся: Абу-Касиму присудили отдать соседу за причинённый ущерб сорок тысяч динаров. Вот принялся он размышлять, как избавиться от ужасной туфли, и однажды тёмной ночью, взяв кирку и заступ, пошёл её закапывать. Долго брёл Касим по безлюдным улочкам в поисках подходящего места и наконец нашёл — рядом с мечетью. Земля здесь показалась ему мягкой, а зна­чит, долго копать не придётся: туфлю зарыть можно не очень глубоко.

«Больше уж мне не придётся от неё страдать», — с облегчением подумал Абу-Касим, возвращаясь поутру через весь город домой.

Только рано он радовался: через пару дней к нему явился городской стражник и, выложив свою находку, сурово спросил:

— Это твоя туфля?

— Моя, — нерешительно признался судья.

— Тогда ты получишь сотню ударов палкой и заплатишь штраф в десять тысяч динаров! Этот предмет обуви засорил городскую сточную канаву, и все городские сливные колодцы переполнились.

Абу-Касим едва не лишился чувств. Какой позор! К тому же не избежать сурового наказания. Через неделю наказание было исполнено, но не это огорчало Абу-Касима, а штраф, который предстояло выплатить.

А ещё не давала покоя проклятая туфля: «Нужно избавиться от неё любыми способами. Она уже стоила мне половину состояния. Если так дело пойдёт и дальше, я лишусь всего. С кем бы посоветоваться, как с ней справиться?»

Подумав немного, Абу-Касим отправился к известному в городе брадобрею, которого все считали очень мудрым. Выслушав жалобы, тот дал ему совет:

— Разрежь эту рухлядь на четыре части и спрячь каждый кусок по отдельности, да так, чтобы никто не видел, и лучше за городом.

Судья слушал брадобрея, не проронив ни слова. Да, несомненно, теперь всё будет в порядке.

Три дня ходил Абу-Касим за город, чтобы спрятать куски туфли. В первый день один кусок он бросил под колючий куст, во второй день — в болото, а в третий день не нашёл ничего лучше, чем подсунуть очередной кусок под эшафот!

На четвёртый день Абу-Касим заблудился в полях у реки и, не сумев найти подходящее место, засунул кусок туфли в кирпичную кладку акведука.

Несколько дней дрожал он в ожидании неприятностей, но всё было тихо. Однако радоваться было рано. При­шла зима, и дождь наполнил акведук, и лишь послед­нее место, в котором он побывал, плодородное поле у реки, оставалось сухим. Все пытались понять, в чём причина, — ведь без воды ничего не вырастет, — но хозяева поля разводили руками.

Оставалось одно — раскопать весь акведук. Вскоре всё стало ясно: последний кусок злосчастной туфли застрял в отверстии кирпичной кладки и не давал воде проходить. Выкрикивая проклятия и размахивая палками, хозяева поля бросились к дому судьи, но Абу-Касима там уже не было: видимо, обо всём догадавшись, он решил покинуть город, пока не поздно, и никогда больше не показывался в Багдаде…

Иллюстратор Хедвика Вилгусова.