На свете множество мошенников, но вовсе не потому, что они самые умные и хитрые, — просто честные люди бывают слишком доверчивыми. Доверчивость гораздо более распространённое качество, чем умение убеждать. Впрочем, вполне вероятно, что эта история докажет обратное.
В одном из районов «города пророка» жили совершенно особенные люди: башмачники здесь не умели шить башмаки; красильщики — красить, а купцы — торговать. Все эти горе-мастера предпочитали обманывать и хитрить, а не жить честно.
А теперь представим себе учителя из этого района, который не умел ни читать, ни писать, однако жил себе припеваючи.
Купив себе большой тюрбан и кучу бумаг, на которых были написаны слова и математические формулы, факир выставил всё это на всеобщее обозрение, и вскоре прохожие стали обращать внимание на человека, сидевшего у дверей школы и беспрестанно курившего.
Проходившие мимо горожане рассуждали: «Должно быть, это действительно хороший факир — у него столько учёных бумаг, надо послать к нему наших детей».
Вскоре школа была полным-полна детей, и факиру пришлось начать уроки. Как же он это делал? Да просто выложил свои бумаги, чтобы дети учились по ним, переписывая друг у друга и читая самостоятельно. Некоторые ученики черпали знания от товарищей из других школ, делившихся с ними тем, что узнавали на уроках.
Ну а факир продолжал сидеть в дверях, покуривая. Иногда, когда ученики шумели, он входил в класс и восстанавливал порядок палкой. Хочешь — верь, хочешь — нет, но его ученики получали отличные отметки, к радости родителей, которые любили восхищаться образованностью и мудростью факира. Но сколько верёвочке ни виться, конец будет, и однажды его чуть не разоблачили.
Факир, как обычно, бездельничал, сидя на своём месте, глазея по сторонам, и внезапно заметил, как со стороны деревни к нему приближается женщина с письмом в руке, чтобы факир его прочёл. Мошенник хотел было улизнуть, но не успел: женщина уже стояла перед ним.
— Муж прислал письмо. Пожалуйста, прочти мне его, — попросила она, протягивая послание факиру.
Что делать? Факир вертел письмо и так и сяк, морщил лоб и шептал себе что-то под нос.
— Неужели плохие новости? — заволновалась крестьянка.
Факир мрачнел на глазах.
— Что случилось? Может, кто умер? — со слезами на глазах запричитала женщина.
Учитель строго посмотрел на неё, поднял вверх палец и отвернулся.
— Должна ли я рвать на себе одежду и бить себя по щекам? — зарыдала просительница.
— Так угодно судьбе, — заключил факир, отдавая ей письмо, и с важным видом скрылся за дверями школы.
Женщина, упав на колени, принялась рвать на себе одежду и бить себя по лицу, что считалось выражением великой скорби. Стеная, вернулась она в деревню, односельчане подступили к ней с расспросами.
— О горе: в письме говорится, что муж мой умер! — Рыдая, женщина стала показывать письмо окружившим её людям.
Тут подошёл сосед и успокоил бедную женщину:
— Не плачь, муж твой жив-здоров. Он всего лишь пишет, что послал домой тюк с товарами, которые купил. Я был рядом, когда он диктовал это письмо!
— Как же так? Зачем же я, несчастная из несчастных, рвала на себе красивые одежды? — возмущённо запричитала женщина.
Разъярённая, побежала она к школе. Факир восседал на своём обычном месте.
— Что же ты мне неправду сказал? Ведь в письме ни о чём плохом не говорится! — закричала крестьянка, размахивая письмом перед лицом учителя.
Вместо признания факир со злостью закричал на неё:
— Я тебе не говорил о смерти , мужа — ты сама так решила. Мне же тюк с товарами представился саваном. Ты сама меня сбила! В последний раз я читал письмо таким глупцам, как ты! – притворился оскорбленным мошенник.
Что было делать бедной крестьянке? Униженно стала она простить о прощении, и факир конце концов соблаговолил простить её.
Ну а дети в школе так и учились сами. Факир же до конца своих дней так и не научился подписываться собственным именем.
Иллюстратор Хедвика Вилгусова.
11
8
8
3
3
4
