Давно это было, и не помнят люди, когда; раньше даже, чем в давние-давние времена. На Алтае жил человек по имени Кайчи-Мерген; говорят, был он охотником и сказителем. Однажды, стреножив, отпустил своего коня пастись. На другой день пошел его искать. Шел все и шел, а коня не было нигде. «Как далеко мой конь забрел», — так думая, пошел мужик через ложбину. День был жаркий. Видит Кайчи-Мерген: очень сильный пожар в ложбине. Стал он огонь тушить. «Чем сгореть всему лесу, буду тушить, пока смогу», — так думал. Добрый человек был он, говорят.

Пока тушил, увидел вдруг черную змейку в горящем кустарнике. «Ведь и я детей растил, спасу-ка змееныша», — так подумав, взял мужик длинный сук и протянул, змея тут же обвилась вокруг. Он же, осторожно подняв, унес змееныша от огня подальше.

Когда пожар потух, мужик нашел коня и привел к дому. Но одним утром опять, стреножив, отпустил его пастись, а на следующий день пошел искать. Вот пришел он и увидел на месте, где пожар был, того черного змееныша. Подполз он к Кайчи-Мергену, шипит, вокруг извивается. Мужик поймал коня, хотел домой идти, но змея не пускает, шипит. Пойдет Кайчи-Мерген вслед за ней — она спокойно ползет вперед, только остановится — начинает кружиться вокруг. «Ну что делать? А не пойти ли за ней?» — так думая, шел он и шел следом.

Много гор перевалили. Когда хотел повернуть человек назад, змея не давала.

Вот пришли они к россыпям камней под большой скалой. Только подошли к этому месту — еще змеи отовсюду повылезли.

Потом угостили его змеи, досыта накормили, и поехал мужик домой. Хотел он по дороге охотиться, но не тут-то было: вокруг все звери-птицы разговаривают! Даже сороки — и те говорят: где еду найти, где охотиться, — обо всём говорят, а он понимает.

Так доехал бедняга до своего дома-юрты. Жена в это время арчи-творог у дома сушила. Уставший ее муж ни марала, ни косулю не застрелил. Коли понимаешь язык зверей, горе-беда, как же стрелять в них, все они по-человечески разговаривают!

Вернулся Кайчи-Мерген, поел и стал отдыхать. Вот слышит: птицы, разные синицы, подлетают клевать творог к дому. Все клюют, а одни раскидывают, и другие их журят:

— Если будешь раскидывать, всех нас поколотят, никто не наестся, больше не станут на улице расстилать сушить.

Кайчи-Мерген, дома лежа, услышал и рассмеялся.

Сколько дней прошло — неизвестно. Охотник дома сидит, не может на охоту ездить. Жена сварила простоквашу-чеген, поставила у двери, сама села на улице шить. Кайчи-Мерген в доме сидит и видит: две мышки, муж с женой, вокруг казана с простоквашей бегают и разговаривают:

— Ну до чего же вкусная сверху получилась сметана, какая красивая, прямо-таки блестит! Как бы попробовать ее? Кому-то надо спуститься. А если поскользнешься — шуу! — бултыхнешься, там и погибнешь.

Кайчи-Мерген кое-как сдерживается, чтобы не рассмеяться. И не хотел бы подслушивать, да уши слышат, что говорят мышки.

— Ах, давай попьем, — жена говорит.

— А если соскользнешь?! — сомневается муж.

— Давай, я схвачу зубами тебя за хвост, подержу, а ты пей.

— А если уронишь?

— Я тебя не уроню, стараться буду держать!

— Нет, сначала ты пей, ты — женщина, детей кормишь, потом я попью.

Муж схватился зубами за хвост жены и сел на краешек казана. Жена попила-попила и сказала:

— Ну, напилась. Теперь я сыта, видно, сил у меня хватит. Пей, а я тебя подержу за хвост.

И муж спустился в казан. Жена, схватившись за его хвост, очень старалась удержать его, но выронила. Мышка-муж — шуу! — и бултыхнулся в сметану! Мышь-жена стала бегать по краю казана и плакать, горько плакать:

— Ах, муженек, горе мое, детки остались сиротами! Никто на нас не посмотрит теперь, будем плакать, что станет со мной, о, Кудай-боже! Дорогой муженек, ведь ты еще так молод, еще бы жил. Что будет теперь, как буду одна я растить детей?

Так она плакала-рыдала и всё бегала кругом казана, а после свалилась и ударилась больно. Кайчи-Мерген вскочил, не выдержал и громко рассмеялся. Жена прибежала, схватила метлу, давай его хлестать:

— Ты насмехаешься, дразнишь меня. Нашел себе красавицу, всё, довольный, смеешься, как вспомнишь ее!

Всякая ругань, царапанье, плевки — всё было. Что делать, что делать?! Сил совсем не стало у мужика терпеть это. Работа не делается, кусок в горло не лезет. Ругань жены только сильней с каждым днем. Не выдержал однажды Кайчи-Мерген и жене сказал:

— Ну, я хоть спокойно поживу, всё равно помирать, видно… Не насмехался я над тобой. Вот что случилось со мной. Змееныш попал в огонь, я его спас. Он же привел меня к своим родителям змеям. Я проглотил их волшебный дар, эрдьине, и стал понимать язык всех зверей и птиц. Мыши сметану пили, над ними я смеялся, синички арчи разбрасывали, над ними смеялся я тоже. Мышь свалилась в чеген. Ну, сними сметану с чегеня, посмотри: там мышь. А что теперь со мной будет, один бог знает.

Успокоилась жена. Легли они спать, утром проснулись — дом полон змей! Под потолком, на стенах, в дымоходе — всюду змеи! Вдруг упало что-то с грохотом — бум! — и отворилась дверь, вползла старшая белоголовая змея.