Однажды наступила осень.

Папа с мамой как-то посмотрели в окно и сказали:

— Батюшки, уже конец августа!

— И верно, — согласилась бабушка. — Августу конец. Значит, Вере в школу пора.

— Вот что, — говорит бабушка, — надо, чтобы она не только в простую школу ходила, а ещё и в музыкальную.

— Это ещё зачем? — спрашивает мама. — Вот я в музыкальную школу семь лет ходила — только мучилась.

— Зато человеком стала. Можешь при случае песню крокодила Гены на пианино сыграть.

И началось — школьные рюкзачки, тетрадки-пенальчики, фартучки-бантики. Повсюду Веру водят и всё ей покупают. Даже скрипку ей купили.

А Анфиска дома сидит, скучает. Брать её с собой рискованно. Она обязательно к кому-нибудь в карман залезет или какой-нибудь чек съест.

Пока Вера по магазинам ходит и по парикмахерским, бабушка с Анфисой занимается. Она решила Анфису к делу приучить. Например, посуду мыть.

Но здесь Анфиса дальше облизывания стаканов не пошла. Даже тарелки не хотела облизывать, потому что они шершавые.

А когда бабушка поручила Анфисе носовые платки постирать, Анфиса их постирала, да. Но потом на люстре сушить развесила. И когда бабушка люстру включила, платки загорелись. Долго потом бабушка на столе прыгала, чтобы горящие платки сбросить.

Но самое опасное было то, что Анфиса всё время норовила какой-нибудь крантик включить и какую-нибудь кнопку нажать. Всё время бабушку новые радости ждали. То телевизор вдруг рявкнет на бабушку, так что она в сторону на метр прыгает, то пылесос завоет на весь дом, как привидение из кино, то вентилятор вдруг начинает бабушку охлаждать, а ей и так холодно.

И она заявила:

— Когда мы с Верой дома вдвоём, мы кое-как с Анфисой управляемся. А одна я с ней ни за что не слажу. Давайте её куда-нибудь пристраивать. Иначе вам меня куда-нибудь пристраивать придётся.

А куда Анфису пристроишь? В дом пожилых она не пойдёт, да и рано ещё, а в пионерский лагерь уже поздно.

И пошёл папа в городской цирк. Пришёл он днём, когда посетителей ещё не было. Спрашивает:

— Кто у вас тут обезьянками командует?

Оказалось, что это женщина со знаменитой фамилией — ДУРОВА. Тереза Дурова. Её позвали. Это была очень красивая тётя, вся в блёстках. Сразу видно, что артистка, — в такой одежде дома не ходят.

Папа спрашивает её:

— Вам обезьянки нужны?

— Ещё как нужны, — говорит Тереза. — А что?

— А то, что у нас одна обезьянка высвобождается, — говорит папа.

— Как так высвобождается?

— А так, — объясняет папа, — дочка в школу ходить начинает, а обезьянка без неё скучает. Плакать начинает.

— Она у вас психически нормальная? — спрашивает Тереза. — Не кусается?

— Конечно, нормальная, — отвечает папа. — Как вся наша семья.

— Это ещё вопрос, — говорит дрессировщица. — А что она умеет делать?

— Матросский танец «Яблочко» танцевать.

— Это уже кое-что. А что ещё?

Папа подумал, подумал:

— Больше ничего.

— Ну, и это хорошо, — говорит Тереза. — Значит, неиспорченная. А почему вы её отдаёте?

— Мы не отдаём, — отвечает папа. — Мы на работу устраиваем. Она всё равно наша остаётся. Мы её иногда будем домой брать.

— Первый случай в моей жизни, — говорит Тереза Дурова. — Ладно. Приносите её, поглядим на ваше сокровище.

И вот первое сентября наступило. Веру в школу собрали — туфли надели нарядные, фартучек. И папа говорит:

— Вот что, Вера, ты в школу идёшь, а Анфиса в цирк поступает.

Вера очень расстроилась:

— А почему?

— Потому что ты полдня будешь в школе. Полдня будешь уроки делать, Анфиска будет скучать. А в цирке ей занятие найдут. Она будет людей веселить.

Вера Анфиску обняла и спрашивает:

— А она будет наша?

— Конечно, наша. Мы будем её на каникулах домой брать.

— А в школу ей нельзя? — спрашивает Вера.

— Конечно, можно, — сердится папа. — Чтобы она у учительницы на голове во время урока блох искала.

Веру нарядили, дали ей в руки букет цветов килограммов на шесть и в школу повели.

А Анфиска на папе ехала как воротник — уже холодать стало.

Около школы играл оркестр и было весело. Всех первоклашек в линейку выстроили и долго им объясняли, что их школа лучшая в районе, а район — лучший в Москве.

Потом выступил директор. Он сказал:

— Дорогие школьники, ремонт школы ещё не закончен. Начало занятий переносится на пятое сентября.

Школьники раздали учителям килограммы цветов и, недовольные, разошлись. Они пока ещё считали, что школа — это счастье.

После этого папа взял Веру за руку, и они пошли Анфису в цирк устраивать.

Тереза Дурова встретила их очень радостно. Провела их в середину цирка, на арену. У неё как раз репетиция была.

Папа сказал ей, что Вера в школу ходить начинает, даже в целых две — простую и музыкальную. И что Анфиска без неё плачет.

Тереза всё поняла, погладила Анфиску, дала ей банан и показала своих обезьянок — как они на велосипедиках ездят, как они по канатам бегают.

Анфиска отломила половину банана и Вере дала. Что очень удивило укротительницу Терезу. Обычно обезьянки не спешат делиться, а, наоборот, всё друг у друга отнимают.

Тереза спрашивает:

— А что ваша обезьянка умеет?

— А всё, — говорит Вера.

— А покажите.

Вера говорит:

— Анфиска, Анфиска, возьми карандаш.

Анфиска залезла к ней в ранец, достала пенальчик и вытащила карандаш.

— Анфиска, Анфиска, напиши крестик.

Анфиска прямо на пенальчике крестик написала. Тереза Дурова даже в ладошки захлопала.

Потом Анфиска на кривых лапках два раза подряд матросский танец «Яблочко» станцевала. Один раз — потому что её попросили, а второй — просто так, потому что ей это нравилось.

И тут Тереза Дурова вдруг говорит:

— А зачем вам музыкальная школа? Я в неё пять лет ходила и все пять лет мучилась. И чем всё кончилось? Песней крокодила Гены по праздникам. Я вам другое предложу.

Папа насторожился. Он и сам не очень хотел Веру в музыкальную школу отдавать.

— Вот что. Пусть ваша девочка к нам в цирковую школу ходит.

Вера спрашивает:

— А такая школа есть?

— Есть. При нашем цирке. У нас много детей учатся. Я давно о такой ученице мечтала. И Анфиса скучать не будет.

Вера с Анфисой всё поняли, обнялись и танец «Яблочко» от радости станцевали.

— Ладно, — говорит папа. — Я согласен. Только я вам завтра маму с бабушкой приведу. Я не знаю, какой танец они станцуют, только сабли и другие режущие предметы надо будет убрать.

Папа с Верой оставили Анфиску в цирке и домой пошли. И Анфиска совсем не плакала. Её велосипедики и новые подружки заинтересовали.

Никакие танцы с саблями мама и бабушка танцевать не стали. Мама просто сказала:

— Вечно ты, Володя, всякую ерунду придумываешь. Но почему-то твоя ерунда хорошим делом становится. Вера, ты хочешь в цирк?

— Хочу, мама.

А бабушка долго думала, а потом спросила:

— Интересно, а бабушек на занятия пускают?