Ребята, перед вами два удивительных создания, два медвежонка — Мишель и Шарлотта. Они чистые и вымытые как на картинке. Потому что они и в самом деле на картинке. А вообще-то они нормальные ребята. Часто бывают чумазыми и непричёсанными. Тем более что причёсываться им надо с головы до пяток.
Папа Жан был большого ума медведь. Он понял, что начинать надо с крыши. Что ты там внутри ни починишь, после первого дождя всё превратится в мусор. Дедушка Филипп во всём поддерживал своего мудрого Жанчика.
Пришло время обеда.
— Эй, Мишель, ты что мне подаёшь? Я же просил хороший кусок ветчины!
Очень большая помощь папе и дедушке была от женщин. Главным образом от их восторженных взглядов.
— Ой, Филипп, ты, кажется, к извёстке прилип! — восторженно кричала бабушка Кэт.
— Сейчас мы этой саже покажем! — говорил папа Жан. — Сейчас мы ей начистим!
— Папа, ты сумеешь расправиться с сажей?
— Конечно. Куда она денется!
Тут из дома выскочила мама Жаннета:
— Жан, ты знаешь, где сейчас твоя сажа?
— Где?
— Половина на полу, половина на стенах, а половина в твоём любимом супе из сосисок!
Пришлось весь дом изнутри: и стены, и перила — красить заново! (Слава Богу, суп не надо было перекрашивать.)
Целый день красили дом, а потом полдня отмывали красильщиков. Где не отмывалось, выстригали. Мишель оказался полулысым. А Шарлотта была вся в яблоках.
В подвале дома нашли старую медвежью мебель. Она была хороша тем, что не требовала клея и тонкой работы. Легко чинилась при помощи гвоздей и молотка.
— Слушай, дед, а неплохого сына Жана мы вырастили. А ты говорил, что из него ничего путного не выйдет, что он всю жизнь будет чудить.
— Погоди, бабушенция, у него всё ещё впереди. О мужчине по-настоящему можно судить только тогда, когда он на пенсию пойдёт.
Наконец дом был готов. А так как вокруг дома была многолетняя помойка, получилась очень жирная земля. Вокруг вырастали какие-то невиданные красивые цветы, каждый по килограмму, и невиданные грибы, каждый как зонтик.
«Нам только сиропного колодца во дворе не хватает!»- думал Мишель.
Каждый вечер, когда Мишель укладывался спать, он говорил себе:
— А все-таки славный дом мы построили.
(Илл. Бускета К.)