Однажды Ослик возвращался домой ночью. Светила луна, и равнина была вся в туманен а звезды опустились так низко, что при каждом шаге вздрагивали и звенели у него на ушах, как бубенчики.
Было так хорошо, что Ослик запел грустную песню.
— Передай кольцо,— тянул Ослик,— а-а-бручаль-ное…
А луна спустилась совсем низко, и звезды расстелились прямо по траве и теперь звенели уже под копытцами.
«Ай, как хорошо — думал Ослик. — Вот я иду… Вот луна светит… Неужели в такую ночь не спит Волк?
Волк, конечно, не спал. Он сидел на холме за осликовым домом и думал: «Задерживается где—то мой серый брат Ослик…»
Когда луна, как клоун, выскочила на самую верхушку неба, Ослик запел:
И когда я умру,
И когда я погибну,
Мои уши, как папоротники,
Прорастут из земли.
Он подходил к дому и теперь уже не сомневался, что Волк не спит, что он где-то поблизости и что между ними сегодня произойдет разговор.
— Ты устал? — спросил Волк.
— Да, немного.
— Ну, отдохни. Усталое ослиное мясо не так вкусно.
Ослик опустил голову, и звезды, как бубенчики, зазвенели на кончиках его ушей.
«Бейте в луну, как в бубен,— думал про себя Ослик,— крушите волков копытом, и тогда ваши уши, как папоротники, останутся на земле.»
— Ты уже отдохнул? — спросил Волк.
— У меня что—то затекла нога — сказал Ослик.
— Надо растереть— сказал Волк.
— Затекшее ослиное мясо не так вкусно.
Он подошел к Ослику и стал растирать лапами его заднюю ногу.
— Только не вздумай брыкаться — сказал Волк.— Не в этот раз, так в следующий но я тебя все равно съем.
«Бейте в луну, как в бубен,— вспомнил Ослик.— Крушите волков копытом!..» Но не ударил, нет, а просто засмеялся. И все звезды на небе тихо рассмеялись вместе с ним.
— Ты чего смеешься? — спросил Волк.
— Мне щекотно,— сказал Ослик.
— Ну, потерпи немножко,— сказал Волк.— Как твоя нога?
— Как деревянная!
— Сколько тебе лет?! — спросил Волк, продолжая работать лапами.
— 365 250 дней.
Волк задумался.
— Это много или мало? — наконец спросил он.
— Это около миллиона,— сказал Ослик.
— И все ослы такие старые?
— В нашем перелеске — да!
Волк обошел Ослика и посмотрел ему в глаза.
— А в других перелесках?
— В других, думаю, помоложе,— сказал Ослик.
— На сколько?
— На 18 262 с половиной дня!
— Хм! — сказал Волк. И ушел по белой равнине, заметая, как дворник, звезды хвостом.
И когда я умру,
— мурлыкал, ложась спать, Ослик, —
И когда я погибну,
Мои уши, как папоротники,
Прорастут из земли!
