В лесу. (Из цикла «С севера на юг») — Сладков Н.И.

Лисья охота

Вылезла голодная Лиса из норы, осмотрелась, принюхалась и прошептала себе под нос:

— Кто как, а уж я-то голодная не останусь. Нос у меня чуткий, глаза мои зоркие, ноги быстрые. Береги­тесь, зайцы и тетерева!

Но и шагу от норы не сделала, как появилась Со­рока и закричала на весь тёмный лес:

— Берегитесь—тра-та-та-та! Лиса на охоту вышла!

Лисица сморщила нос, глаза на Сороку скосила и прошипела сквозь зубы:

— Тише, Сорока, чего шумишь? Я же тебя не трогаю.

— А кто сорочонка моего утащил? Не успел из гнезда выскочить, как ты тут как тут! Да я за это от тебя и на шаг не отстану! Останешься без обеда.

Взлетела на маковку ёлки и давай орать:

— Тра-та-та-та! Бегите, спасайтесь, прячьтесь. Лиса на охоту вышла!

Услышал Сороку Заяц, запрядал ушами.

— Никак Сорока кричит? Так и есть! Не иначе Лису увидела.

— Бегите! — приказали уши ногам.

И ноги понесли Зайца через пеньки и кочки.

И Белка слышит Сороку, стрекочет:

— Сорока попусту не кричит! Скорее с земли на высокое дерево! Цок-цок-цок!

Мыши и те всполошились:

— Сорока трещит, белка стрекочет—неспроста! Пи- пи-пи, — и провалились в норки.

Лисица с досады зубами клацнула, крутнулась и шипит сквозь клыки:

— Как бы мне от этой Сороки избавиться — всех в лесу распутала. Может, проведать болото? Сороки от­крытых мест не любят.

Пригнулась, уши прижала и кинулась на болото. А Со­рока глазастая кричит вдогон­ку:

— Ау, болотные, не зевай­те! Незваного гостя встре­чайте.

Первым увидел Лису на болоте длинноносый Крон­шнеп, вот уж у кого голосок звонкий:

— Лиса, Лиса! Куда она — туда и я! За мной следите — Лису увидите!

И перелетает за Лисой с кочки на кочку, и кричит, кри­чит— эхо в лесу отзывается.

Лисица остановилась, при­щурилась, белые зубы оска­лила.

На крики Кроншнепа уже спешат чибисы, кулики-чер­ныши, улиты: от воплей их уж не звенит в ушах, а гудит!

— Уйду, уйду, — ворчит Лиса.—Только угомонитесь…

И, свеся язык, потрусила к опушке. Теперь, думает, одна надежда на озеро. Свалюсь озёрным как дождь на голо­ву — и крылышком взмахнуть не успеют.

Да прямиком к озеру через лесок.

Никто Лису не ждёт на озе­ре. У берега утки полощутся, чайки на берегу на одной ножке дремлют, водяная крыса корешок зубрит. Да все такие упитанные, не знаешь, с кого и начать.

Пока Лиса раздумывала да гадала, прилетела Сорока:

— Тревога, тревога! Лисица рядом! Тра-та-та!

Утки на воду, крыса под воду, чайки — в воздух!

Лисица поднялась из осоки, села столбиком, про­скулила:

— Поесть не дадут спокойно. Ну, Сорока, при­помню я тебе твой длинный язык!

— Не дадим, не дадим!—кричит Сорока.—Ни в ле­су, ни на болоте, ни на озере. Везде увижу, всех всполошу!

Забралась голодная Лиса в нору. Лежит и думает: «Высунусь — крик поднимет, не высунусь — околею с голоду».

Думала-думала — и придумала!

«Днём мне носа не высунуть, а если ночью? Кто ме­ня ночью увидит? Лисицу вздумали обмануть. Вот вы­лезу из норы тёмной ночью, посмотрим тогда, кто кого?

…Вот почему лисицы любят охотиться по ночам. Уж больно хлопотна для них дневная охота.

Незваные гости

Пробил дятел в кленовой коре дырочку—напился слад­кого сока.

За дятлом долгохвостая си­ница прилетела—тоже носик помочила.

За долгохвостой—лазорев­ка: три капельки проглоти- ла.

Улетели птицы — насекомыши собрались.

Мухи прилетели, две ба­бочки-крапивницы, траурница- красавица.

Все сладкий сок сосут, уле­тать не торопятся.

Муравьишка приполз — уса­ми шевелит.

Комар прилетел—долгими ногами в патоке увяз. Может, и ещё кто-нибудь притащил­ся бы, да тут опять дятел — порх.

Гости незваные — кто куда!

Муравей замешкался — дятлу на язык прилип.

А улетел дятел — гости опять тут как тут.

За долгохвостой синицей — лазоревка. За лазоревкой—му­хи и бабочки. За бабочками — комарик. За комаром — му­равей.

Лесные силачи

Ударила первая капля дождя, начались соревнова­ния. Соревновались трое: гриб подосиновик, гриб под­берёзовик и гриб моховик.

Первым выжимал вес подберёзовик, он поднял жёл­тый листик берёзы и улитку.

Подосиновик выжал три листика осины, сосновую шишку и маленького лягушонка.

Моховик был третьим. Он раззадорился, расхвастал­ся. Раздвинул шляпкой мох, подлез под сучок и стал выжимать. Жал-жал, жал-жал—не выжал. Только шляпку свою жёлтую раздвоил. Как заячья губа стала.

Победителем вышел подосиновик.

Награда ему — алая майка чемпиона.

Гнездо

Дрозд в развилку берёзы положил первый пучок сухой травы. Положил, расправил клювом и задумался. Вот он миг, когда всё позади и всё впереди. Позади зи­мовка в чужих южных лесах, тяжёлый далёкий пере­лёт. Впереди гнездо, птенцы, труды и тревоги.

Что ни день, то выше гнездо и шире. Однажды дроздиха села в него и осталась сидеть. Она вся утону­ла в гнезде, снаружи торчали нос да хвост.

Но дроздиха видела и слышала всё.

Тянулись по голубому небу белые облака, а по зелё­ной земле ползли их тёмные тени. Прошагал на ногах-ходулях лось. Неуклюже проковылял ещё линючий за­яц. Пеночка-весничка, пушистая, как вербный барашек, поёт и поёт про весну.

Берёза баюкает птичий дом. И на страже его — хвост и нос, как два часовых. Раз торчат — значит, всё хоро­шо. Значит, спокойно в лесу.

Разговоры в лесу

ВОРОБЕЙ И СИНИЦА

— Угадай, Синица, какое оружие самое страшное?

— Знаю, знаю — ружьё!

— Не угадала!

— Знаю, знаю — пушка!

— Снова не угадала!

— Знаю, знаю… Не знаю!

— Рогатка! Из пушки-то по воробьям стрелять не станут, а из рогатки — только успевай отскакивать! Уж я-то знаю, я-то стреляный воробей!

СОРОКА И ВОЛК

— Эй, Волк, чего ты хмурый такой?

— От голода.

— И рёбра торчат-выпирают.

— От голода.

— И воешь тоскливо.

— От голода.

— Вот и поговори с тобой! Заладил одно: от голода да от голода! Чего это ты такой неразговорчивый?

— От голода…

БАРСУК И МЕДВЕДЬ

— Что, Медведь, спишь ещё?

— Сплю, Барсук, сплю. Пятый месяц без просыпу. Все бока отлежал!

— А может, Медведь, нам вставать пора?

— Не пора, не пора — спи ещё!

— А не проспим мы с тобой весну-то?

— Она нас сама разбудит.

— А что она — постучит, растолкает или песенку нам споёт?

— Весна знает, как нас поднять. Она как даст ведро воды под бока — небось сразу вскочишь, не залежишь­ся! Спи уж, пока сухой…

Загадочные истории

ЖУРАВЛИНЫЙ ХВОСТ

Даже издали видно, какой у журавля большой и пышный хвост. Степенно вышагивает журавль, а рос­кошный хвост его колышется и шелковисто поблёски­вает. Но вот журавль испугался, побежал, распахнул широкие крылья, взлетел, и… хвост исчез! Вместо пыш­ного и большого хвоста торчал неказистый хвостик.

Что случилось?

(Отгадка )

Случилось то, что и должно было случиться: мы увидели в полёте настоящий хвост журавля, а он у жу­равля маленький! А то, что мы принимаем за хвост — совсем не хвост, а длинные перья с боков спины. На земле они складываются пышным султаном и прикры­вают настоящий хвост. А он у журавля совсем не та­кой красивый, как ложный. Но зато настоящий…

ЗАЯЦ-БЕЛЯК

Птица зеленушка — зелёная, у славки-черноголовки и вправду головка чёрная. И, стало быть, зайцу-беляку положено белым быть. А он не белый! Сколько раз ре­бята зайцев в лесу встречали — все как один бурые. Во­все не зайцы-беляки, а зайцы-буряки. И неизвестно, почему так получается?

( Отгадка)

Известно почему: потому что в лесу ребята бывают чаще летом. А летом зайцы и в самом деле бурые. Другое дело зимой! Зимой заяц, как снежный ком, не сразу его на снегу и увидишь. Настоящий заяц-беляк! Хотите увидеть такого зайца — отправляйтесь в лес зи­мой. Может, и повезёт.

ЛЕСНАЯ ХАТКА

Кто-то построил из брёвен хатку на берегу, щели, как и положено, мхом заткнул, глиной замазал. Хороша получилась хатка, только без окон и без дверей. Любо­пытно, кто в такой странной хате живёт?

(Отгадка)

Строили лесную хатку дровосеки-бобры. «Рубили» деревья зубами, зубами же «распиливали» на брёвныш­ки. Сучья и брёвна в кучу складывали, щели конопати­ли и замазывали, чтобы не продувало зимой, не моро­зило. А что в хате ни окон и ни дверей, так они и не нужны бобрам. Была бы дыра в полу: бултых в подполье-подводье — и на дне. А там с осени припасены сочные сучки и ветки — грызи на выбор.

Кто что умеет

— Видели?! — крикнул Седоголовый Дятел. И вы­сунул язык, длиною в по­ловину тела.—Муравьи на мой язык — как мухи на липкую ленту липнут. Дю­жинами глотаю!

— Если Дятлу не стыд­но язык показывать, так я вам свой кривой нос по­кажу!— клекотнул Клёст.— Он у меня хоть и кривой, но сноровистый. Уж так удобно им чешуйки на шиш­ках отгибать и семена до­ставать.

— А чего их отги­бать! — крикнул Дятел. — Отшибать их надо! Втисну шишку в щель да как начну стучать—так чешуйки и полетят. Да что чешуйки! А дупло носом выдолбить можете? Или дырочек на берёзе набить, чтобы слад­кий сок сочился? Или на сучке носом, как на бараба­не, сыграть?

— Чешуйки, барабаны, дупла… А вишнёвые или сливовые косточки ты но­сом своим расколоть смо­жешь?— прищурился Дубо­нос.— А я их щёлкаю, слов­но семечки! Только скор­лупки выплёвываю.— И Ду­бонос громко хрустнул косточкой.

— Вот уж носы свои позадрали! — цыкнул Оляп­ка — водяной воробей.— А кто из вас, носатых, в воду на дно нырнёт да сухим из воды выйдет?

И Оляпка у всех на гла­зах смело плюхнулся в реч­ку, и видно было, как он по дну бежал, выхватывая из- под камешков водяных жу­ков. И выскочил на бе­режок сухенький, даже и не встряхнулся!

— Хоть самый длинный нос у меня,— прохрипел Вальдшнеп — лесной ку­лик, — но я не стану его вам в глаза совать. Я и без носа всех вас с носом оставлю!

Подошёл не спеша к своему пуховому птенцу, зажал его между лапками и… улетел! Тут все клювы свои разинули, такого ни­кто не мог!

— А я умею летать без крыльев! — высунулась из дупла Летяга. Прыгнула и… полетела! А ведь не птица она, а зверёк. И крыльев у неё, как у летучей мыши, нет. Скользит по воздуху, как стрелка бумажная.

Ну чем после этого уди­вишь?

А хвастунишкам ней­мётся.

Чомга хвалится, что уме­ет птенцов на спине возить.

Белка грибы на зиму су­шит.

Клесты зимой птенцов выводят.

Сорокопут накалывает на колючки кузнечиков, жуков и стрекоз про запас.

Свистят, пищат и стре­кочут.

Даже Кукушка не утер­пела, похвастала, что яички свои в чужие гнёзда под­брасывает. Но тут вдруг все стихли и присмирели.

— Нашла чем хвастать­ся!— сказала Чомга. Та, что птенцов своих по воде на спине катает, как на ло­дочке. И все согласились с ней.

На этом споры и кончились.­

(Илл. Чарушина Н.)