
В ушах обрывки тёплого бала, а с севера — снега седей — туман, с кровожадным лицом каннибала, жевал невкусных людей. Часы нависали, как грубая ...
В ушах обрывки тёплого бала, а с севера — снега седей — туман, с кровожадным лицом каннибала, жевал невкусных людей. Часы нависали, как грубая ...
Барбюс обиделся — чего, мол, ради критики затеяли спор пустой? Я, говорит, не французский Панаит Истрати, а испанский Лев Толстой. Говорят, что критики ...
Вот это слезка моя — возьмите! Мне не нужна она. Пусть. Вот она, белая, в шелке из нитей глаз, посылающих грусть! 1913 г.
Просты́ни вод под брюхом были. Их рвал на волны белый зуб. Был вой трубы — как будто лили любовь и похоть медью труб. Прижались лодки в люльках входов к сосцам железных ...
Слезают слезы с крыши в трубы, к руке реки чертя полоски; а в неба свисшиеся губы воткнули каменные соски. И небу — стихши — ясно ...
1. В Европе двое жирных людей ведут человека себя худей. 2. А мы облегчаем работу их: жирного водят двое худых. 1924 г.
Всё обсуждают: «Ох, да ах, да как, да советская власть не плоха ли?!» А доедем — у измученного вола на рогах первые заорут: «И мы пахали!!» 1919 г.
Будет луна. Есть уже немножко. А вот и полная повисла в воздухе. Это Бог, должно быть, дивной серебряной ложкой роется в звёзд ухе. 1916 г.
Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочёл я зовы ...