Месяц и куриное яйцо — Каралийчев А.

Бабушка разожгла в плите огонь и стала готовить ужин. Готовила и что-то про себя напевала. Достала из корзины свежие куриные яички, положи­ла несколько штук в чёрный котелок, налила во­ды и поставила на огонь. Её внук Ваня и внучка Куня пристроились на рогожке возле плиты. Жара разморила их, и они задремали. Рядом с Ваней, мур­лыча, разлёгся серый кот. Когда он мурлыкал, его длинные усы шевелились и щекотали Ване ухо. Ва­ня улыбался во сне, и кот тоже улыбался. Через открытое окно в кухню заглянул светлый месяц. Он пробрался к дому сквозь ветви яблони, сквозь соцветья виноградной лозы. Притих на по­доконнике, глаза вытаращил и смотрит.

Бабушка стала гнать его с окна: — Будешь тут вертеться под ногами, бездельник, ещё яйца мне разобьёшь! Иди отсюда, а то возьму метлу да как стукну! Тебе говорю или нет? Ухо­ди! Займись лучше делом! Видишь, вокруг темно, посвети над землёй! Мало ли запоздалых путников идут по дорогам. Посвети им, чтоб не заблудились!

Но месяц не тронулся с места. Очень уж ему за­хотелось получить в подарок яйцо. Одно-единствен­ное. Он взял бы его с собой на небо. Там его ждёт невеста — утренняя звезда. Когда он вернётся, она спросит, что он принёс ей с зелёной земли? А он покажет ей круглое белое яичко! Другие звёзды лоп­нут от зависти.

Месяц взмолился: — Бабушка, дай мне одно яичко! Всего лишь одно! Моя невеста давно уж это яйцо высмотрела. Прошу тебя!

Не дам, — ответила бабушка, даже не взгля­нув на него.

Почему не дашь? Завтра я взойду рано, при­лечу к тебе, сяду на ветку напротив окна и буду светить до тех пор, пока ты не спрядёшь три ку­дели шерсти. Обещаю тебе. Обещаешь или не обещаешь, всё равно не дам.

Не дала ему бабушка яичка, и всё тут.

Она приготовила ужин, спрятала корзинку с яй­цами под кровать, разгребла угли в плите, закры­ла окно и устроилась рядом с внучатами подремать. Вскоре по кухне разнёсся её сладкий храп.

Опечаленный месяц долго бродил вокруг дома, прижимался носом к окну, золотил своими лучами головки детей и никак не мог решить, что ему де­лать— разбудить бабушку и снова попросить у неё яичко или забраться через трубу в кухню и взять его самому. Наконец он решился. Вскочил на кры­шу, резво прокатился по черепице, прыгнул на тру­бу, огляделся по сторонам и юркнул вниз. Пока спускался, измазал лицо сажей, и потому, когда выскочил из плиты, в комнате по-прежнему было темно: месяц не светил.

Он быстро забрался под кровать, выбрал самое красивое яичко, сунул яйцо в сумку, снова залез в печку и вылетел в трубу. Никто не увидел месяца. Только серый кот по­нял, что случилось, но продолжал тихо лежать, свернувшись клубком за Ваниной спиной. Кот боял­ся, что месяц обожжёт его своим светом, если он начнёт мяукать и поднимет тревогу. Но едва месяц скрылся в печке, кот вскочил, подбежал к закрытым дверям, заглянул в замочную скважину, позвал косматого пса, который сторожил ворота, и всё ему рассказал.

Рассердился косматый пёс и молча погнался за месяцем. На краю села месяц увидел родник, а под ним корыто с водой. Он остановился, чтоб умыть испачканное сажей лицо, склонился над корытом, и в тот же миг косматый пёс вцепился в него зубами.

Месяц запищал и, как птица, взвился кверху. Яйцо у него было в мешке, и пёс не успел его от­нять.

На следующую ночь высоко над землёй взошёл ущербный месяц.