О чем говорят цветы — Жорж Санд

Когда я была маленькой, меня очень мучило, что я не могу разобрать, о чем говорят цветы. Мой учитель ботаники уверял, что они ни о чем не говорят. Не знаю, был ли он глух или скрывал от меня правду, но он клялся, что цветы совсем не разговаривают.

Между тем я знала, что это не так. Я сама слышала их неясный лепет, в особенности по вечерам, когда уже садилась роса. Но они говорили так тихо, что я не различала слов. К тому же они были очень недоверчивы, и если я шла по саду между клумбами или же по полю, то они шептали друг другу: «Тсс!» По всему ряду как бы передавалась тревога: «Замолчите, а то любопытная девочка подслушивает вас».

Но я добивалась своего. Я научилась ступать так осторожно, чтобы не задеть ни одной былинки, и цветы не слышали, как я подходила к ним близко. И тогда, притаившись под деревьями, чтобы они не видели моей тени, я наконец поняла их речь.

Надо было напрягать все свое внимание. У цветов голоса были такие тоненькие, нежные, что дуновение ветерка или жужжание какой-нибудь ночной бабочки совершенно заглушало их.

Не знаю, на каком языке они разговаривали. Это не был ни французский, ни латинский, которым меня в то время обучали, но я его отлично понимала. Мне даже кажется, что я его понимала лучше других знакомых мне языков.

Однажды вечером мне удалось, лежа на песке, не проронить ни слова из того, что говорилось в углу цветника. Я старалась не шелохнуться и услышала, как один из полевых маков заговорил:

— Господа, пора уже покончить с этими предрассудками. Все растения одинаково благородны. Наше семейство не уступит никакому другому. Пусть кто угодно признает розу царицей, но я заявляю, что с меня довольно, я и не считаю никого вправе называть себя более знатным, чем я.

На это астры в один голос ответили, что господин полевой мак совершенно прав. Одна из них, выше и пышнее других, попросила слова и сказала:

— Я не понимаю, чем так кичится семейство роз. Скажите, пожалуйста, разве роза красивее и стройнее меня? Природа и искусство общими усилиями увеличили число наших лепестков и сделали наши краски особенно яркими. Мы, несомненно, богаче, так как у самой роскошной розы бывает много-много двести лепестков, a у нас — до пятисот. А уж таких оттенков лилового и даже почти синего цвета, как у нас, розе никогда не добиться.

— Скажу про себя, — вмешался бойкий вьюнок, — я принц Дельфиниум. В моем венчике отражается небесная лазурь, а мои многочисленные родичи владеют всеми розовыми переливами. Как видите, пресловутая царица во многом может нам позавидовать, а что касается ее хваленого аромата, то…

— Ах, уж и не говорите об этом, — с жаром перебил полевой мак. — Меня просто раздражают вечные толки о каком-то аромате. Ну, что такое аромат, скажите, пожалуйста? Условное понятие, придуманное садовниками и бабочками. Я нахожу, что у роз неприятный запах, а у меня приятный.

— Мы ничем не пахнем, — сказала астра, — и этим доказываем свою порядочность и благовоспитанность. Запах свидетельствует о нескромности или хвастовстве. Цветок, уважающий себя, не станет бить в нос. Достаточно того, что он красив.

— Я с вами не согласен! — воскликнул махровый мак, отличавшийся сильным ароматом. — Запах есть отражение ума и здоровья.

Голос махрового мака был заглушён дружным смехом. Гвоздики держались за бока, а резеда раскачивалась из стороны в сторону. Но, не обращая на них внимания, он стал критиковать форму и цвет розы, которая отвечать не могла — все розовые кусты незадолго перед тем были подрезаны, и на молодых побегах лишь появились маленькие бутончики, туго стянутые зелеными свивальниками.

Богато одетые анютины глазки высказались против махровых цветов, а так как в цветнике преобладали махровые, то начались всеобщие неудовольствия. Впрочем, все так завидовали розе, что скоро помирились между собою и стали наперерыв ее высмеивать. Ее сравнивали даже с кочаном капусты, причем говорили, что кочан, во всяком случае, и толще, и полезнее. Глупости, которые я слушала, вывели меня из терпения, и, топнув ногой, я вдруг заговорила на языке цветов:

— Замолчите! Вы все вздор мелете! Я думала услышать здесь чудеса поэзии, а, к своему крайнему разочарованию, нашла в вас только соперничество, тщеславие, зависть!

Наступило глубокое молчание, и я убежала из сада.

Посмотрю-ка, думала я, может, полевые цветы разумнее этих чванливых садовых растений, которые получают от нас искусственную красоту и в то же время как бы заражаются нашими предрассудками и ошибками.

Под тенью живой изгороди я пробиралась к полю. Мне хотелось знать, неужели и спирии, которых называют царицами поля, так же горды и завистливы. Дорогою я остановилась около большого шиповника, на котором все цветы вели разговор.

Надо вам сказать, что во времена моего детства еще не существовало многочисленных сортов роз, которые впоследствии были получены искусными садоводами посредством колировок. Тем не менее, природа не обделила нашей местности, где в диком виде росли разнообразные розы. А в саду у нас водилась сентифолия — роза с сотнею лепестков; родина ее неизвестна, но ее происхождение обыкновенно приписывают культуре.

Для меня, как и для всех тогда, эта сентифолия представляла идеал розы, и я вовсе не была уверена, как мой учитель, что она лишь порождение искусного садоводства. Из книг я знала, что еще в глубокой древности роза восхищала людей своей красотой и своим ароматом. Конечно, им в ту пору не была известна чайная роза, которая уж вовсе не пахнет розой, и все эти прелестные породы, которые теперь до бесконечности разнообразят, но, по существу, искажают истинный тип розы. Меня стали учить ботанике, но я понимала ее по-своему. У меня было тонкое обоняние, и я непременно хотела, чтобы аромат считался одним из главных признаков цветка. Мой учитель, нюхавший табак, не разделял моего увлечения. Он был восприимчив только к запаху табака, и если нюхал какое-нибудь растение, то потом уверял, что от него щекочет в носу.

Я во все уши слушала, о чем говорил шиповник над моею головою, так как уже с первых слов я поняла, что речь идет о происхождении розы.

— Побудь еще с нами, милый ветерок, — говорили цветы шиповника. — Мы расцвели, а прекрасные розы на клумбах еще спят в своих зеленых оболочках. Смотри, какие мы свежие и веселые, и если ты нас немного покачаешь, то у нас будет такой же нежный аромат, как у нашей славной царицы.

Затем я услышала голос ветра, отвечавший:

— Замолчите, вы ведь только дети севера. Я минутку поболтаю с вами, но не думайте равняться с царицей цветов.

— Милый ветерок, мы ее уважаем и обожаем, — ответили цветы шиповника. — Мы знаем, как ей завидуют другие цветы. Они уверяют, что роза не лучше нас, что она дочь шиповника и своею красотой обязана только колировке и уходу. Мы сами необразованные и не умеем возразить. Ты старше и опытнее нас. Скажи, знаешь ли ты что-нибудь о происхождении розы?

— Как же, с нею связана и моя собственная история. Слушайте и никогда этого не забывайте!

Вот что рассказал ветерок.

— В те времена, когда земные создания еще говорили языком богов, я был старшим сыном царя бурь. Концами своих черных крыльев я касался противоположных точек горизонта. Мои огромные волосы переплетались с облаками. Вид у меня был величественный и грозный. В моей власти было собрать с запада все тучи и разостлать их непроницаемой пеленой между Землей и Солнцем.

Долго я с отцом и братьями царствовал над бесплодной планетой. Нашей задачей было все уничтожать и разрушать. Когда мои братья и я устремлялись со всех сторон на этот беспомощный и маленький мир, то казалось, что жизнь никогда не сможет появиться на бесформенной глыбе, ныне называемой Землею. Если отец мой чувствовал усталость, то ложился отдыхать на тучах, предоставляя мне продолжать его разрушительную работу. Но внутри Земли, сохранявшей еще неподвижность, скрыт был могучий божественный дух — дух жизни, который стремился наружу и однажды, разбивая горы, раздвигая моря, собирая кучу пыли, проложил себе дорогу. Мы удвоили свои усилия, но только содействовали росту бесчисленных созданий, которые благодаря своей малой величине ускользали от нас или сопротивлялись нам самою своею слабостью. На теплой еще поверхности земной коры, в расщелинах, в водах появились гибкие растеньица, плавучие раковинки. Тщетно мы гнали яростные волны на эти крошечные создания. Жизнь беспрестанно появлялась в новых формах, словно терпеливый и изобретательный гений творчества решил приспособить все органы и потребности существ к обуреваемой нами среде.

Нам начало надоедать это сопротивление, по виду такое слабое, но на деле непреодолимое. Мы уничтожали целые семейства живых созданий, но на их место являлись другие, более приспособленные к борьбе, которую они благополучно выдерживали. Тогда мы решили собраться с облаками, чтобы обсудить положение и попросить у нашего отца новые подкрепления.

В то время, как он отдавал нам свои распоряжения, Земля, ненадолго отдохнувшая от наших преследований, успела покрыться множеством растений, среди которых двигались мириады животных самых разнообразных пород, искавшие себе пристанища и пищи в огромных лесах, на склонах могучих гор или в прозрачных водах огромных озер.

— Ступайте, — сказал царь бурь, отец мой. — Смотрите, Земля вырядилась, как невеста, собирающаяся вступить в брак с Солнцем. Разведите их. Соберите огромные тучи, дуйте изо всех сил. Пусть ваше дыхание выворачивает деревья, сплющивает горы, взбаламутит моря. Идите и не возвращайтесь, пока останется хоть одно живое существо, хоть одно растение на этой проклятой Земле, где жизнь хочет водвориться нам наперекор.

Мы отправились сеять смерть в обоих полушариях. Рассекая облачную завесу, как орел, я помчался в страны Дальнего востока, туда, где на покатых низменностях, спускающихся к морю под знойным небом, среди сильной влаги водятся исполинские растения и лютые звери. Я отдохнул от прежнего утомления и теперь чувствовал необыкновенный подъем сил. Я гордился тем, что несу погибель слабым созданиям, которые осмеливались не поддаваться мне с первого раза. Одним взмахом крыла я дочиста выметал целую местность, одним дуновением я выламывал целый лес и безумно, слепо радовался тому, что я сильнее всех могучих сил природы.

— Что тебе нужно? — спросил он. — Отчего ты оставил лес на берегах Индии? Я его вижу отсюда. Вернись и уничтожь его поскорее.

— Хорошо, — ответил я, показывая ему розу.- Но позволь мне оставить у

тебя это сокровище, которое я хочу спасти.

— Спасти! — воскликнул он и зарычал от гнева. — Ты хочешь что-то спасти?

Одним дуновением он вышиб из моих рук розу, которая исчезла в пространстве, рассыпая кругом свои поблекшие лепестки.

Я бросился за нею, чтобы схватить хоть один лепесток. Но царь, грозный и неумолимый, в свою очередь, схватил меня, повалил, придавил коленом мою грудь и с силою оторвал мне крыла, так, что перья с них полетели в пространство вслед за лепестками розы.

— Несчастный! — сказал он. — Ты проникся состраданием, теперь ты мне больше не сын. Ступай на Землю к злополучному духу жизни, который оказывает мне сопротивление. Посмотрим, сделает ли он что-нибудь из тебя, когда теперь, по моей милости, ты уже ни к чему не годен.

Толкнув меня в бездонную пропасть, он навеки отрекся от меня.

Я покатился до лужайки и, разбитый, уничтоженный, оказался рядом с розой. А она была весела и благоухала больше прежнего.

— Что за чудо? Я думал, что ты умерла, и оплакивал тебя. Разве ты одарена способностью возрождаться после смерти?

— Разумеется, — ответила она, — так же, как и все существа, поддерживаемые духом жизни. Взгляни на окружающие меня бутоны. Сегодня вечером я уже утрачу свой блеск и должна буду заботиться о своем возрождении, а мои сестры будут пленять тебя своею красотой и благоуханием. Останься с нами. Разве ты нам не друг и товарищ?

Я был до того унижен своим падением, что проливал слезы на землю, к которой отныне чувствовал себя прикованным. Мои рыдания растрогали духа жизни. Он явился мне в образе лучезарного ангела и сказал:

— Ты познал сострадание, ты пожалел розу, за это я пожалею тебя. Твой отец силен, но я сильнее его, потому что он уничтожает, а я созидаю.С этими словами он прикоснулся ко мне, и я превратился в хорошенького румяного ребенка. За плечами у меня внезапно выросли такие крылышки, как у бабочек, и я с восхищением принялся летать.

— Останься с цветками под сенью лесов, — сказал мне дух. — Теперь эти зеленые своды будут укрывать и защищать тебя. Впоследствии, когда мне удастся победить ярость стихии, ты сможешь облетать всю Землю, где тебя будут благословлять и воспевать. А ты, прекрасная роза, ты первая обезоружила гнев своею красотою! Будь же символом грядущего примирения враждебных ныне сил природы. Поучай также будущие поколения. Цивилизованные народы захотят все использовать для своих целей. Мои драгоценные дары — кротость, красота, грация — будут казаться им чуть ли не ниже, чем богатство и сила. Покажи им, милая роза, что нет высшего могущества, чем способность очаровывать и примирять. Я даю тебе титул, который никто у тебя не осмелится отнять во веки веков. Провозглашаю тебя царицей цветов. Учреждаемое мною царство божественно и действует только очарованием.

С этого дня я зажил мирно, а люди, животные и растения горячо полюбили меня. Благодаря своему божественному происхождению я могу выбирать себе место жительства где угодно, но я преданный слуга жизни, которой содействую своим благотворным дыханием, и не хочу покинуть дорогой Земли, где меня удерживает моя первая и вечная любовь. Да, милые цветочки, я верный поклонник розы, а следовательно, ваш брат и друг.

— В таком случае устрой нам бал! — воскликнули цветы шиповника. — Мы будем веселиться и воспевать хвалу нашей царице, розе востока с сотней лепестков.Ветерок зашевелил своими хорошенькими крылышками, и над моей головою начались оживленные танцы, сопровождаемые шуршанием веток и шелестом листьев, которые заменяли бубны и кастаньеты. От увлечения некоторые дикие розы порвали свои бальные платья и осыпали своими лепестками мои волосы. Но это не помешало им плясать дальше, припевая:

— Да здравствует красавица роза, победившая своею кротостью сына царя бурь! Да здравствует добрый ветерок, оставшийся другом цветов!

Когда я сообщила своему учителю все, что слышала, то он заявил, что я больна и что мне надо дать слабительного. Однако бабушка выручила меня и сказала ему:

— Очень жалею вас, если вы сами никогда не слышали, о чем говорят цветы. Я хотела бы вернуть те времена, когда я их понимала. Это свойство детей. Не смешивайте свойства с недугами!