Как Илья из Мурома богатырем стал

В старину стародавнюю жил под городом Му­ромом, в селе Карачарове, крестьянин Иван Ти­мофеевич со своей женой Ефросиньей Яковлев­ной.

Был у них один сын Илья.

Любили его отец с матерью, да только пла­кали, на него поглядывая: тридцать лет Илья на печи лежит, ни рукой ни ногой не шевелит. И ростом богатырь Илья, и умом светел, и гла­зом зорок, а ноги его не носят, словно брёвна лежат, не шевелятся.

Слышит Илья, на печи лежучи, как мать плачет, отец вздыхает, русские люди жалуются: нападают на Русь враги, поля вытаптывают, людей губят, детей сиротят. По путям-дорогам разбойники ры­щут, не дают они людям ни проходу, ни проезду. Налетает на Русь Змей Горыныч, в своё логово девушек утаскивает.

Горько Илья, обо всём этом слыша, на судьбу свою жалуется:

— Эх вы, ноги мои нехожалые, эх вы, руки мои недержалые! Был бы я здоров, не давал бы род­ную Русь в обиду врагам да разбойникам!

Так и шли дни, катились месяцы…

Вот раз отец с матерью пошли в лес пни кор­чевать, корни выдирать, готовить поле под пахо­ту. А Илья один на печи лежит, в окошко по­глядывает.

Вдруг видит — подходят к его избе три нищих странника.

Постояли они у ворот, постучали железным кольцом и говорят:

-Встань, Илья, отвори калиточку.

-Злые шутки вы, странники, шутите: тридцать лет я на печи сиднем сижу, встать не могу.

-А ты приподнимись, Илюшенька.

Рванулся Илья — и спрыгнул с печи, стоит на полу и сам своему счастью не верит.

-Ну-ка, пройдись, Илья.

Шагнул Илья раз, шагнул другой — крепко его ноги держат, легко его ноги несут.

Обрадовался Илья, от радости слова сказать не может. А калики перехожие ему говорят:

-Принеси-ка, Илюша, студёной воды.

Принёс Илья студёной воды ведро.

Налил странник воды в ковшичек.

-Попей, Илья. В этом ковше вода всех рек, всех озёр Руси-матушки.

Выпил Илья и почуял в себе силу богатырскую. А калики его спрашивают:

-Много ли чуешь в себе силушки?

-Много, странники. Кабы мне лопату, всю бы землю вспахал.

-Выпей, Илья, остаточек. В том остаточке всей земли роса, с зелёных лугов, с высоких лесов, с хлебородных полей. Пей.

Выпил Илья и остаточек.

-А теперь много в тебе силушки?

-Ох, калики перехожие, столько во мне силы, что кабы было в небесах кольцо, ухватился бы я за него и всю землю перевернул.

-Слишком много в тебе силушки, надо поуба­вить, а то земля носить тебя не станет. Принеси-ка ещё воды.

Пошёл Илья по воду, а его и впрямь земля не несёт: нога в земле, что в болоте, вязнет, за дубок ухватился — дуб с корнем вон, цепь от ко­лодца, словно ниточка, на куски разорвалась.

Уж Илья ступает тихохонько, а под ним поло­вицы ломаются. Уж Илья говорит шёпотом, а две­ри с петель срываются.

Принёс Илья воды, налили странники ещё ков­шичек.

-Пей, Илья!

Выпил Илья воду колодезную.

-Сколько теперь в тебе силушки?

-Во мне силушки половинушка.

-Ну, и будет с тебя, молодец. Будешь ты, Илья, велик богатырь, бейся-ратайся с врагами земли родной, с разбойниками да с чудищами. Защи­щай вдов, сирот, малых деточек. Никогда только, Илья, со Святогором не спорь, через силу носит его земля. Ты не ссорься с Микулой Селяниновичем, его любит мать сыра земля. Не ходи ещё на Вольгу Всеславьевича, он не силой возьмёт, так хитростью-мудростью. А теперь прощай, Илья.

Поклонился Илья каликам перехожим, и ушли они за околицу.

А Илья взял топор и пошёл на пожню к отцу с матерью. Видит — малое местечко от пенья-коренья расчищено, а отец с матерью, от тяжёлой работы умаявшись, спят крепким сном: люди ста­рые, а работа тяжёлая.

Стал Илья лес расчищать — только щепки по­летели. Старые дубы с одного взмаха валит, мо­лодые с корнем из земли рвёт.

За три часа столько поля расчистил, сколько вся деревня за три дня не осилит. Развалил он поле великое, спустил деревья в глубокую реку, воткнул топор в дубовый пень, ухватил лопату да грабли и вскопал и выровнял поле широкое — только знай зерном засевай!

Проснулись отец с матерью, удивились, обра­довались, добрым словом вспоминали стариков странников.

А Илья пошёл себе коня искать.

Вышел он за околицу и видит — ведёт мужи­чок жеребёнка рыжего, косматого, шелудивого. Вся цена жеребёнку грош, а мужик за него не­померных денег требует: пятьдесят рублей с пол­тиною.

Купил Илья жеребёнка, привёл домой, поставил в конюшню, белоярой пшеницей откармливал, ключевой водой отпаивал, чистил, холил, свежей соломы подкладывал.

Через три месяца стал Илья Бурушку на утрен­ней заре на луга выводить. Повалялся жеребёнок по зоревой росе, стал богатырским конём.

Подводил его Илья к высокому тыну. Стал конь поигрывать, поплясывать, головой повёртывать, гривой потряхивать. Стал через тын взад-вперёд перепрыгивать. Десять раз перепрыгнул и копы­том не задел. Положил Илья на Бурушку руку богатырскую — не пошатнулся конь, не шелох­нулся.

— Добрый конь, — говорит Илья. — Будет он мне верным товарищем.

Стал Илья себе меч по руке искать. Как со­жмёт в кулаке рукоятку меча — сокрушится ру­коять, рассыплется. Нет Илье меча по руке. Бро­сил Илья мечи бабам лучину щепать. Сам пошёл в кузницу, три стрелы себе выковал, каждая стре­ла весом в целый пуд. Изготовил себе тугой лук, взял копьё долгомерное да ещё палицу булатную.

Снарядился Илья и пошёл к отцу с матерью:

-Отпустите меня, батюшка с матушкой, в столь­ный Киев-град к князю Владимиру. Буду служить Руси родной верой-правдой, беречь землю Рус­скую от недругов-ворогов.

Говорит старый Иван Тимофеевич:

-Я на добрые дела благословляю тебя, а на худые дела моего благословения нет. Защищай нашу землю Русскую не для золота, не из ко­рысти, а для чести, для богатырской славушки. Зря не лей крови людской, не слези матерей, да не забывай, что ты роду чёрного, крестьянского.

Поклонился Илья отцу с матерью до сырой земли и пошёл седлать Бурушку-Косматушку. По­ложил на коня войлочки, а на войлочки — пот­нички, а потом седло черкасское с двенадцатью подпругами шелковыми, а с тринадцатой желез­ной, не для красы, а для крепости.

Захотелось Илье свою силу попробовать.

Он подъехал к Оке-реке, упёрся плечом в вы­сокую гору, что на берегу была, и свалил её в реку Оку. Завалила гора русло, потекла река по-новому.

Взял Илья хлебца ржаного корочку, опустил её в реку Оку, сам Оке-реке приговаривал:

-А спасибо тебе, матушка Ока-река, что поила, что кормила Илью Муромца.

На прощанье взял с собой земли родной ма­лую горсточку, сел на коня, взмахнул плёточкой…

Видели люди, как вскочил на коня Илья, да не видели, куда поскакал. Только пыль по полю столбом поднялась.

Иллюстратор Соковнина И.